-Оу-у-у-у-м-м-м-м...
Тихое мычание орка было пожалуй единственным, что нарушало тишину и покой этого чудного места. Глаза орка были закрыты, однако зеленокожему не было нужды созерцать окружающее пространство. Монах пребывал в состоянии предельной концентрации и вместе с тем был абсолютно спокоен и расслаблен. Орк медетировал.
-Оу-у-у-у-м-м-м-м...
Любой, кто решился бы вслушаться по-внимательней, мог бы заметить, что гулкий звук голоса орка аккуратно вплетается в естественную песнь реки и леса, сливаяс с журчанием воды, шелестом листьев и мерным скрипом ветвей.
-Оу-у-у-у-м-м-м-м...

Погодка выдалась, надо признать, что надо. Приятная прохлада ночи окутывала целиком, приятно освежая после дня на марше. Зеленокожий аккуратно двигался в сторону дома вот уже несколько недель, часть времени проделывая путь на лошадях, что покрепче, часть на своих двоих. И стоило признать: ездоком Кхан был очень "так себе", потому второй способ выбирал чаще. Ему было намного проще передвигаться легкий бегом и быстрым шагом, чем скакать на любом из четвероногих. На границе королевства он пересядет на варга, это факт, однако здесь и сейчас ему представлялась уникальная возможность оценить красоты лесов, в которых он никогда не был.
Место для остановки орк выбрал отнюдь не случайно. Один из трофеев - амулетик с руной, сделанный из черного янтаря, оказался крайне полезной находкой. Шом гадал, кем же была та вампирша в прошлом, раз носила с собой подобную вещь. Спиритуалом? Говорящей с духами?
Орк заметил ее еще в полдень. Силуэт девушки, как ему казалось тогда, то появлялся, то вновь исчезал, а монах временами, казалось, слышал отзвуки звонких смешков. Гамашинох мало что ведал про духов, но нельзя сказать, что он был полным профаном. Наоборот - вояка всю жизнь бок о бок шел с верованиями и преданиями об этих странных существах, в быту и на войне. И потому последовать туда, куда казалось бы завлекает его странный перезвон, зелёному показалось логичным и естественным.
Заводь, где он оказался, была скрыта от посторонних взглядов, и внимательно оглядевшись, монах пришел к выводу, что просто так сюда не пробраться. Стройные ряды деревьев и высокий кустарник плотно обступили небольшую полянку, берегом плавно спускающуюся к самой воде. В этом месте было воистину что-то...волшебное. Подобные места встречались Шому и ранее: всё это было очень похоже на одно из "мест силы" как их называли в народе орков. Потаённые уголки мира, находящиеся под самым боком, но в то же время скрытые от глаз.
Самое то, для прибежища духа.
Орк задумчиво почесал затылок и еще раз внимательно взглянул на амулет.
Нда-а-а...Вот только, как с тобой заговорить то. Ты ведь даже не из наших земель, с народом орков связи не имеешь. И как быть? Что у нас там, в целом делается-то? Дар, песнь, вера? Не-е, песнь тут не пойдет. Слишком уж тихо. Точно! Тишина! Хм...
Монах остановился у самой кромки воды, и зачерпнув пригоршню, выпил.
А говорят вода не имеет вкуса! Ага, щаз-з-з.
Сладковатый с кислинкой привкус речной воды был несколько подпорчен чем-то неприятным, и монах не смог сразу сообразить чем. Внимательно оглядевшись Кхан ничего не заметил, кроме зарослей камыша, что скрывали противоположный берег.
Боец еще раз почесал затылок и, вынув нож, принялся за работу. Точнее за творение: то, что он делал, было сплошной импровизацией: не имея больших знаний, орк компенсировал всё с лихвой хорошей памятью и порой через чур буйной фантазией.
-Та-а-акс-с, это будет для даров. - уверенным движением воин очертил круг на земле ножом, радиусом примерно в свою ладонь у самой кромки воды, после чего отступил на пол шага.
-А это, для меня. - внимательно примерившись, монах нарисовал большой треугольник на земле, одним из углов направив его к реке, прямо к малой окружности, после вписав в него круг, достаточного размера, чтобы можно было сесть внутри в позе лотоса. Уверенно орудуя ножом вояка вычерчивал на земле прямые линии, дополняя их аккуратными и плавными движениями, выводя окружность. Вскоре большой треугольник тонкой линией был соединен с малым кругом у воды.
Есть...Но...Видно, так себе.
Пройдя вдоль берега, набрал в свою походную плошку речного песка да подобрал плоский камень, похожий издали на кирпич.
За мини алтарь пойдет.
Камень орк расположил в малом круге у кромки воды, предварительно дополнив его еще одним элементом: из дикой ежевики, что росла неподалёку, орк сделал подобие чернил, смешав их с крохами походной муки, что завалялась у него. Аккуратно, стараясь не размазать, орочьей клинописью он вывел на камне первое что пришло в голову.
"Другу"
Песок, набранный ранее, под солнцем, что теперь уже клонилось к закату, просох, и стал очень рассыпчатым, а сам Шом оценил, на сколько чистым и белым он был. Подобной белизны песок он видел только у моря, чему несказанно удивился. Аккуратно, по щепотке, он просыпал линии своего треугольника и круга, тем самым обозначив место для ритуала и сделав его более видимым.
Теперь, таблички.
Провозился с ними монах, наверное часа два. Найти три подходящих деревяшки было не сложно, валежника по периметру полянки было валом, да и обстругать их ножиком до вида деревянных пластинок было не трудно. Куда сложнее оказалось кончиком ножа накорябать слова на их поверхности. Действуя максимально аккуратно, зеленый выписывал максимально простые слова родными рунами: "друг", "лес", "река". Воин на столько был увлечен процессом, что не замечал ни подступавшего голода, после долгого дня путешествий, ни усталости. Правда под конец, все таки ударил себя по лицу ладонью от осознания собственной глупости.
Идиот...
У него же оставались чернила! Провозившись еще с четверть часа, орк аккуратно втер в вырезанные руны шрифт, тем самым обеспечив яркую и читаемую надпись на табличках, а затем уверенно разместил таблички по углам треугольника: ту, на который была надпись "друг", разместил в вершине, что ближе к воде. Дополнили картину три горных хрусталика, что удачно разместились в местах где большой круг касался стенок треугольника.
Вопрос оставался только с дарами. Так принято - духа надо уважить. Что мог преподнести орк? Соорудив из березовой коры подобие пары простейших мисок-туесков, зеленый налил немного молока в одну и мёда в другую из своих небольших запасов, маленькая краюха свежего хлеба, что ему удалось раздобыть в лагере путешественников вчера, да горсть лесных ягод на листе: вот и всё, что мог придумать Кхан. Подношение было аккуратно размещено на "кирпиче-плите" малого жертвенного круга.
Надеюсь, это его не обидит.
Завершив приготовления, орк удивленно огляделся вокруг: солнце уже почти ушло с небосвода и ночь вступала в свои права.
-Пора.
Поудобнее расположившись внутри круга зелёный сначала привёл свое чутка сбившееся дыхание в порядок, а затем медленно начал проваливаться в состояние, что граничило между сном и явью. Отрешившись от этого мира, монах мыслями стремился покинуть бренное тело и вознестись в небо, в попытке оглядеть всё вокруг. Орк был умиротворён и спокоен. Он буквально излучал тепло и доброту, всё то немногое, что теплилось в его душе. Ему было приятно отрешиться от череды кровавых схваток не на жизнь, а на смерть, и просто насладиться этим вечером в прекрасном укромном месте, от которого буквально веяло бабушкиными сказками, которые он очень любил в детстве. Аккуратно перебирая четки из можевельника правой рукой, он покачивался в такт своему дыханию, левая же крепко сжимала янтарь.
В какой-то момент ему показалось, что он перестал слышать окружающие его звуки, пока пара громких всплесков воды не привлекла его внимание, и Кхан не решился открыть глаза. Сколько он так провёл? Час? Три? Это не имело никакого значения, ведь сейчас перед орком был Он. Или Она?


-Привет. - тихий голос и широкая улыбка.-Меня зовут Кхан.
У него получилось!