Глубина возмущения остроухого читалась по взгляду. Ну как читалась, где-то так просматривалась за отголосками затихающего разума и нарастающей "болезни", что пульсациями терзала организм. В конечном итоге, даже лёгкие возмущения закончились, сменившись задумчивостью. Ловкость лапок, ха? - С некоторым недоверием подумал Уриэль, негромко прокашлявшись. Собственно, он и сам уже смог оценить возможности этого гриба (один раз на другом, сейчас, в виде выжимки, на себе), а потому понимал, что при должном старании можно было подобрать такую дозу, которая вызывает длительный, но не смертельный эффект. Однако целый гриб, да ещё и после пещеры? Нонсенс! Впрочем, прямого ответа эльф не ждал. Это было элементарно скучно, как если бы он сам признался во всех своих грехах и сути своей жизни. Поиск, неловкие ответы и забавные загадки - это привлекало куда больше истины, сколь многое она бы не таила. Почему и сам шпион с удовольствием продолжал некогда начатую игру, когда и он не он, и хозяин сам не свой.

- Как я...ммм...читал, - эльф подался навстречу подушке словно сытый камышовый кот, что так и норовил попасться в лапы к охотникам. Вследствие сего действия, подушка бы не только смазала, но и разнесла по всему лицу тот "грим", который должен бы быть там. Но нет, состояние организма и правда находилось на той отметке, за которой бы "труп" смог повидать загробный мир лично. Впрочем, хитрая улыбка даже сейчас оставалась на бледном лице, а руки привычно лежали на поясе, очерчивая просвечивающие сквозь одежду ряды склянок, - шансов самостоятельно выбраться из могилы не так уж много. Сухая земля, погребение не больше метра, наличие минимального инструмента у закопанного... Для организации такого пришлось бы создавать столь проблемный ритуал захоронения, что уж лучше бы меня обняли корни. В конце концов, это несколько даже мило, что тебя хоть кто-то обнимает. Обычно стараются прогнать страшными вопросами, - последовал вежливый - то есть прикрытый ладонью - зевок. Судя по всему, это была попытка хватануть побольше воздуха, что последовало за помутнением рассудка. Лишь через пару мгновений остроухий продолжил свою мысль, - как, например, вот. О каких шпионских страстях может идти речь, если меня - эльфа! - решили прикопать под шумок на "гостевом" кладбище, да ещё и обратились не к самому известному служителю культа в этом городе? Даже будучи живым, я глубоко возмущён происходящим, что уж говорить про нынешнее состояние. Алхимия ли тому причина, или попытка подкинуть мне в еду не самые питательные для организма травы? Кто знает. В любом случае, переходить дорогу дельцам с элементиумом стоит осторожнее, особенно если оставляешь свидетелей из числа ордена Креста, - последовал хрип, скорее возмущённый, нежели из-за очередного приступа удушья. Ладонь уже явно схватила один из сосудиков на поясе, но спустя некоторое время гость "одумался", тихо и мирно укладываясь на своё ложе, - впрочем, всё это в прошлом. Шпионские страсти, грибы и отравляющие вещества... Если сим господам нужно увидеть мёртвого Клиникларэна, то пусть будет так. Особенно если они решили действовать через третьих лиц, которые ну очень не хотят действовать грамотно и вдумчиво, из-за чего тело забрали четвёртые. Брр, - Фор откровенно вздрогнул, - почему уж лучше оказаться у одного друида, чем таскаться от одного стола к другому. Как-то спокойнее, для здоровья полезнее, всё в целом понятнее... К слову об этом! - Прокашлявшись, шпион обратил свой мутный взор к Гробовщику, - меня, надеюсь, "заказали" со всеми почестями? Торжественно опустить, помолиться за упокой, должный обряд чтобы не восстать в виде полого зомби. В этих землях ещё слишком много остаточных следов некромантии, чтобы отдельный "мертвец" не переживал бы о подобном, - вздрогнув ещё раз, куда как более показательно, "мертвец" затих, прислушиваясь к затухающим звукам собственной речи. Хорошо что укладывать мёртвых у окна было не совсем чтобы культурно, благодаря чему можно было не беспокоиться о том, что его шевеление или тихий голос могли уловить с улицы.

Остроухий только и смог, что слегка покачать головой из стороны в сторону, после чего скуксить возмущённую мордочку в ответ "не самому популярному служителю культа", которому грозит не только закопать его тело, но и, возможно, забрать его голос. Было странно и нелепо слышать его со стороны, и хотя Уриэль знал, что слышит не то чтобы себя или свои мысли, от навязчивого ощущения брата-близнеца поблизости было избавиться не совсем чтобы просто. С поправкой на то, конечно, что брат был не только потерян ещё до рождения, но и сам благополучно распрощался с разумом. Ещё и чужой мозг теперь грызёт любым доступным способом.

- Мне повезло, что первое лицо не захотело действовать лично. Тогда бы наша встреча прошла куда как холоднее, - эльф фыркнул. Действительно, в этом деле у него удача с неудачей шли рука об руку, и хорошо что один из знакомых согласился помочь ему буквально в последнюю минуту, вовремя подключая "четвёртое" лицо должного качества. Широко в принципе, та братия и так, и так могли выйти на Гробовщика, потому как опасный безумец - внезапно - полезен тем, что он опасный безумец, а значит никто не полезет к нему с расспросами "а эльфов точно так хоронят?", или "а точно нужны эти склянки на поясе?". На счёт остального позаботиться невидимый ни для кого организатор, после чего долг Фора перед ним достигнет астрономических чисел. Что ж поделаешь, не надо было когда-то тащить робкого вьюношу с мечтами о великом в такой вот вертеп. Нынешний герой даже не покраснел от того, что создаёт стольким своим друзьям откровенные неудобства. Зато жить веселее!

- Откопать? - Встрепенулся эльф, как бы выныривая из небытия, - то есть Брат Скорби, что собственноручно упокоил скитальца на веки вечные, на столько решится что-то поправить на усопшем, что будет возлегать под землёй? Нонсенс, - остроухий опасливо покосился на пылающий огонёк руки. Не столько боясь Гробовщика или его действий, сколько понимая - если это пламя ему совершенно незнакомо, то проблем, связанных с ним, можно приобрести огромное множество, - а вот попросить не препятствовать разграблению могилы алхимика, которого закопали с очень ценными зельями, я ещё в силах. По меньшей мере, любое бездействие куда проще любого действия. Например, лежать и изображать самого себя, но мёртвого, несколько сложнее чем просто оказаться мёртвым, - неспешным от усталости движением, эльф поправил прядь волос, что неудачно упала на лицо, - хотя-я... Я слышал, что иные живые даже после смерти не находят покой, и сами возвращаются в этот мир духами. Этот твой символ помогает им обрести Чертог, Вечную Охоту или кто что заслужил? - В общем-то, Уриэлю было всё равно, правда это или нет. По меньшей мере, сейчас, когда его готовят "в последний путь". Но если жизнь сложится таким образом, что ему придётся болтаться между жизнь и смертью, то что он выберет? Зная или не зная? Как казалось Фору, его-то дух точно не смирить. Если уж столько было пережито для того, чтобы оказаться здесь, будет весьма нелепо на этом и закончить.

Скорее ради вежливости, нежели испытав подобные щувства, остроухий расслабленно выдохнул, показательно отводя скучающий взгляд в сторону. Всё же магия, привычная материя каждого сотого человека и эльфа Мистериума, была для него не просто инородна – это был совершенно иной мир, со своими законами и числами, зависимостями и открытиями. И пусть он, постигнув путь одной из техник, частично превосходил возможности обычного «смертного», делать это просто так, по своему желанию, он не умел. Всё же школа Шквала стояла на том, чтобы масса противников перестала быть противниками и стала просто массой, что не то чтобы приятно или удобно. На похоронах сих личностей потом разоришься, право слово. Только будет ли такой порядок вещей естественным? Ведь если судить в целом, ни одна смерть не случилась раньше или позже, в любом случае это случается вовремя. Но оказаться вовремя сейчас или через десять тысяч лет было для Фора более чем весомой разницей. И, если рассудить в целом, «неестественно» ли будет прожить это время бестелесным духом или разумным мертвецом, если душа воспротивится покинуть этот мир? Эльф не видел разницы в подобной мелочи, как характер существования его тела.

- Вот оно как, - многозначительно протянул наш герой, отвлекаясь от дум и задыхаясь… Нет, не от жара касаний мужчины, скорее из-за очередного приступа. Смазка на губах заканчивалась куда быстрее, чем алхимик предполагал, ибо разговор уже несколько затянулся. С другой стороны, организму было настолько всё равно на внешние возбудители, что эльфа можно было вскрыть без вреда в виде криков – всё равно холоднеющие от недостатка воздуха и крови конечности жутко неотзывчивы, - стало быть, вот оно как. В наш светлый мир дружбы и безграничного уважения решили внести толику взаимной оплаты услуг. Как это низко! -  Эльф закашлялся, старательно наваливаясь на локоть, чтобы приподняться для укоризненного взгляда. Жест получился смазанным, потому как даже такое скромное действие затратило все имеющиеся силы, но он был. И укоризненный! – Хорошо смеются лишь те, кто делает это последним. Рассмеяться шутке до того, как её произнесли, моветон. Представление же только началось, и я не хочу проводить кого-то за кулисы, – недовольно помотав головой, эльф вздохнул как можно глубже, чтобы добавить трагической патетики в голос на выдохе, - но если – если! – твоё нетерпение просит выражения моей благодарности, забирай моё тело. Посмотрим, на сколько скорбным будет тот брат, что удовлетворяет любопытство в мертвецах ещё на живом эльфе, – чуть лукаво покосившись на Гробовщика, остроухий расположился на спине и вытянулся во весь рост, напряжённым движением ладони оттягивая полы туники как бы с приглашением. О как получилось обыграть, – не без самодовольства подумал эльф, сопротивляясь нарастающим тёмным облачкам в своих глазах. Руки уже против воли вцепились в спасительную склянку, но нет. Потом. Запасной вариант на то и был запасным, чтобы использовать его только в самом финале, для нагнетания драмы.

Остроухий только повёл плечом в ответ на серьёзный ответ. Можно было долго рассуждать на тему того, что кто-то уже мёртв в душе (или умывальне, то есть "душа" ещё и чистая), но обещать то, что тебе не будет принадлежать (мёртвое тело, как ни круто, уже мертво) можно легко, просто и с без оглядки на далёкое будущее, которое может и вовсе не случиться. То есть да, Фору в любом случае придётся умереть - ничего не поделаешь, так получилось, извините - но что будет после этого с телом? Так, стоп. На сколько я помню, тела у нежити всё же мертвы, буквально. Что-то похороны становятся всё более забавным занятием, - мелькнула в голове мыслишка, после чего в холодных ладонях удалось ощутить ещё более холодный щипок. Уриэль знал, что это лишь фикция, и его тело сейчас малость на краю, но сам факт таких ощущений был показателен. С другой стороны... Закопают и ладно?...

- Обстоятельства определяют время, а к любому времени можно приспособиться, - скорее ради самообмана буркнул эльф, добровольно отдаваясь в руки Гробовщику (во всех смыслах). Говорить что-либо в процессе переноса наш герой не рискнул, хотя сказать было что про возможных ход ритуала захоронения. Например, тот же гроб, в котором эльф бы прямо так и уснул, ибо сказывалось голодание, был простым, действительно простым, что очень хорошо для одной группы, и очень плохо для другой. Потому что...

- Неплохо бы закрыть гроб. Как бы ни умело я скрыл признаки жизни, достаточно настойчивые могут прознать своим путём..."простых" проверок, - эльф сглотнул, ощущая жжение. Пошёл вторичный процесс действия микстуры, что до сего момента была на губах. Просто прелесть, забыл удостовериться в том, что положил необходимое и достаточное количество скрепляющего порошка! За подобные досадные промахи, в такие моменты, хотелось и правда себя закопать, - в число которых может войти и нож в бедро. В остальном, достаточно помнить что меня любишь только ты, а все остальные, в той или иной мере, враги. Кто-то меньше, кто-то больше, но все они преследуют свои цели, в число которых моя дальнейшая жизнь не входит, - остроухий прикрыл глаза, вслушиваясь в тёплый воздух августа, - и двое из них уже за дверью, - комментарий был излишний, пусть остроухий и понятия не имел о том, что души тех двух господ ощущались его собеседником столь же ясно, как лёгкий аромат ромашек, что сжимал бледный эльф. В тот момент шпион действительно напоминал самого обычного покойника - бледный, тихий и абсолютно безвредный. Даже, возможно, чуть-чуть жалкий, потому как его путь прервался в столь молодом возрасте.

Молодчики, напротив, были явно другие. Чуть более крепкие, чуть менее наглые. Оба застыли в нерешительности перед дверью, явно знакомые с специфичностью местного хозяина, а потому не спешили отдать свои тела (в отличие от неразумного эльфа) в его полное владение. Судя по негромкому спору, товарищи готовы были рискнуть жизнью другого больше чем своей. Что, в общем-то, логично. Помни, кто заказывал мой ритуал, - шепнул в последний раз Уриэль, для удобства возлежания чуть поведя плечом да расположив пару ромашек выше, напротив сердца. Так диктовало его чувство прекрасного.

Крышка гулко – как показалось Уриэлю – закрыла его от солнечного света, оставляя наедине с тьмой. В груди резко защемило от недостатка воздуха, руки против воли сжали жалкое подобие кулаков, словно бы можно было противостоять тяжести смерти собственными силами. Глупости, – упрямо и зло прошипел остроухий сквозь зубы, медленным темпом дыхания восстанавливая ход мыслей. Вздох, вдох и выдох. Для надёжности закрыв глаза, остроухий прислушался к происходящему, благо ни одна алхимия не была способна испортить тонкий слух. В этом не было нужды, ибо концерт уже начался, но так было…проще. Хотя бы иллюзия присутствия, отдушина затухающего разума. Эльф не готов был признаться или показать это, но ему было страшно умирать. До ужаса.

И, пожалуй, в подобном состоянии оказались гости, когда дверь распахнулась до того, как они решились постучать. Даже без знания душ судьба увиденных людей была прямо перед глазами: бедное детство, небогатая жизнь, ранний брак и, скорее всего, гибель одного-двух наследников; после - не то война, не то грабёж, но меч в руке оказался надёжнее плуга в сарайчике, и вот уже крепыш-малыш, что радовал жену и детей своей кривой и желтоватой улыбкой стал пугать прохожих цепом и вопросами вида «а не соблаговолите поделиться накопленным в пользу ветеранов войны Цветов?». Даже сейчас, в безопасности и страхе неизвестного, мужчины были напряжены как пружина гномьего механизма, а то и как жгут тетивы баллисты. В руках, однако, были цветы. Мирные лютики, синевой отражающие свет «мешков» под глазами гостей, и резко резонирующие на фоне разбитых в кровь кулаков.

- Ааа… Здрасутэ, - акцент, мягко говоря, был настолько же паршив, насколько был наигранный. Загар, тёмный цвет волос и белый налёт соли на висках выдавал в говорящем портового работника, что притворялся жителем Лиги по ему только ведомым причинам. Точнее, он сам так думал, что удачно от всех скрывается, но попытка заработать лишний медяк с помощью «знатного, но разорившегося рода торговцев» была слишком грубой и явной, чтобы её можно было не заметить и не разгадать.

- Добры-с дёнек-с, – второй был уже «хитрее», если можно так выразиться. Изучив на эльфийском всего три фразы «я вам не враг», «вот мои бумаги» и «я давно тут работаю», он заметил, что на наречии синдарин огромное количество «с» на конце, только совершенно не понимал, что не надо это вставлять в каждое слово. А потому вставляет, чтобы «уподобиться» эльфам. Сами остроухие таких «гостей» презрительно отмечали словом «ан’аллувэс», то есть «убогий, жалкий», добавляя ненужное в этом слове «с» для подчёркивания абсурда.
- Мы этаэ, – сказал темнявый, - нашэго друха убыли. Насмэрть, – прищуренные глаза на мгновение стали большие как плошки – видимо, такой вот жуткой была смерть!

Из синдарин-с, – блеснул «эрудицией» его товарищ, - и видели-с, что его-с к вам-с доставились. Сам он был-с, – последовал взгляд на «лиговца», на что тот незамедлительно ругнулся (ибо с таким грубым искажением эльфийские имена звучат только в качестве брани) – Калырыканэц, – после чего «эльфоговорящий» добавил, - да-да-с, он самый-с. Стал быть-с, уже погребение-с? Бохато постарилис-сь, – не без некоторой зависти протянул мужчина. Ещё бы, ведь он и ему подобные, в лучшем случае, обретут спасение в пламени костра, если не окажутся в одной общей могиле на затворках посёлка портовых грузчиков, куда сводят откровенную бедноту и прочих им подобных.

Господа, на сколько то можно было заметить по их поведению, были абсолютно безвредны, и далеко не показательно. Скорее, это у них возникало ощущение того, что, возможно, их будут бить, и может быть даже гробами. На звонкий "цык" последовала реакция в виде тихого-тихого кашля лежащего в гробу эльфа. Либо, скорее всего, просто неудачное совпадение, потому что остроухий никак не мог бы прочитать мысли, даже если бы хотел. Или всё же мог?

По меньшей мере, мысли пришедших он видел как на ладони. Коннор Эдал и Харансин Моданэс. Сказать, что он их "знал", ничего не сказать, ибо ведал про них даже то, что они сами старательно зарыли глубже того, как зароют сегодня его самого. Что ж поделать, в ту пору он был молодым, шустрым и ещё "свежим" в плане последовательности действий благодаря трудам наставников, так что "нарыл" он очень и очень многое. Забавно, что пригодилось это спустя не одно поколение людей, и то, что зарождалось во времена его юности, окрепло и проявило себя вот только сейчас. В некотором роде, это было его "детище", и как иронично, что именно оно хотело его смерти. Конфликт отцов и детей, хе-хе, - прокашлялся остроухий в момент затишья в разговоре, после чего внимательно прислушался к дальнейшей беседе.

А беседа внезапно стала односторонней. "Лигиец" только шире распахнул глаза да сжал руки в символе не то Ока Люммина, не то Кулака Пламени, как бы призывая Богов не то в учители языка, не то в свидетели его глупости. Его товарищ лишь неслышно усмехался мучениям своего друга, и в момент звучания "родного синдарина" встрепенулся аки сокол фразой, - это печально, - произнесённой на том же наречии, но с такими искажениями, что простая добавка "-с" теперь могла показаться щадящим отношениям к ушам слушателей.

А что было куда печальнее, это мимолётный намёк на то, что мимолётны не только намёки, но и жизнь человеческая, и сим господам можно проявить чудесное благоразумие, и запастись в последний путь уже сейчас. "Лигиец" от такого предложения сперва покраснел (что было не совсем заметно), а потом побледнел (что сделало красноту чуть более явной), и предпочёл отступить на шаг назад от сией обители. "Эльфус", напротив, проявил вежливую заинтересованность, и заглянул в ту часть комнаты, которую было видно через могучий, как могло им показаться, монумент хозяина лавки. Кроме того, отступать ему было некуда, всё же вопрос-то ему адресован.

- План...ны не торопят-с в последний...путь? Именно-с, в последний путь. Печально-с, что друг так быстро-с окажется в своей земле-с, и пребудет-с в иной, нежели своя, вера, - язык претерпел качественные изменения, и стал не столько отвратным, сколько ужасающим. За такое рейджеры этой земли должны бы расстреливать на месте, а потом и сами проходить обряд очищения от услышанного. Перемешка общего и эльфийского, включая непонятно откуда взятые слова наречия Нур, были подобны самым едким алхимическим составам почившего. И его страдания от услышанного, возможно, были ощутимы и видны даже сквозь закрытый гроб, - он ведь-с не пострадал от ударов, боёв-с или иного? Некогда он сильно-с помог моему отцу-с в подобном-с случае, и я хотел бы увидеть-с перед погребением лицо-с. Есть один знакомы-с знахарь, что мог бы исправить-с, дабы пришёл в тот мир чистым-с, - мотивы стали более чем понятны, хотя ссылка на родителя была внезапной. В некотором роде. Сам Фор лишь фыркнул (уже мысленно): всего-то дал более качественный регенерирующий состав, благодаря чему пьяная поножовщина не привела к новым шрамам. Но как обернул, подлец"

Смущённый "лигиец" от упоминания про говор смутился даже больше, хотя казалось бы, что адресовано это было далеко не ему. "Эльфус", напротив, словно бы воспрянул, видимо впервые в жизни услышав похвалу вместо "да замолчи ты уже, хватит этих пыток!". А вот в тот момент, когда его буквально поставили перед вопросом "ты не веришь моему мастерству?" даже "гениальный" актёр и хитроплёт был вынужден отступить буквально и морально с лёгким поклоном - как он сам его себе представлял, естественно - и фразой, - стало быть-с, увидим и не ужаснёмся? Премного-с рад и... А-а-с? - Очередной гость был неожиданностью. Для тех, кто его не ждал, естественно. Сия душа уже и раньше отиралась у лавки, но то уходила вдаль, то возвращалась, словно бы телесная оболочка банально заблудилась в трёх улочках, но в конце концов отыскала нужный путь. Вот и сейчас, осторожно потеснив в сторону "эльфуса", "искатель" веря и не веря выдохнул, вроде как обретя необходимое место прибытия.

- А... Здравствуй... те? - Вифрэйчик - если не сказать, вифрэёнок - вызывал не только стойкое подозрение в том, что в этом мире ещё остались скромные вифрэи, но и целесообразность их существования в принципе, потому как внешне он был слишком цветаст и вызывающий. Даже взгляд, янтарно-алый, пусть и потупленный в землю, буквально притягивал к себе своей необычностью. Потому не удивительно, что "лигиец" тотчас вмешался в разговор с своим, - а ты кыто? - Чем только сильнее смутил юношу. Впрочем, смутился не только он.

Фор, вроде бы, даже поёрзал. По меньшей мере, он хотел это сделать, если бы не задубевшее из-за неподвижности тело, которое и воздух-то из скромного пространства гроба брало крайне неохотно. Стало быть, и до тебя добрались, - фыркнул остроухий (естественно, уже исключительно мысленно, потому как острый слух лиса мог ему отозваться проблемами). Не то чтобы они с Моллом были друзьями или просто хорошо знакомыми, но была определённая связь, которая притягивала их к друг другу.

И часть этой связи Гробовщик мог наблюдать воочию. Например он точно видел, что "скромности" в этом хвостатом было чуть менее, чем разума в двух присутствующих тут бандитах вместе взятых. Да, он весьма талантливо показывал смущение... Именно что "показывал", умело драпируя это состояние дрожащим хвостиком и торчащими ушками. Ни дать, ни взять, лисёнок выбежал из леса на привал охотников. Однако, в его плутовстве не чувствовалось какой-либо логики или цели - он просто был тем, кем хотел показаться в данный момент. Не исключено, что при следующей встрече он будет столь же наигранно-добрым или игриво злым. Наверно. Кто поймёт этих вифрэев, особенно на фоне грядущих событий, для которых хвостатый приобрёл целый амулет-черепок. Или, скорее, выточил его сам - совсем не эльфийская была работа, уж очень узнаваемые черты. Вполне возможно, это была часть их собственной ритуалистики, отсылающей к Богу Смерти, и связанной с ним вечности

- Да, простите-с, - спешно отступил в сторону "эльфус", позволяя свободно выйти или зайти. Вифрэйчик, тем временем, шустро шмыгнул в имеющийся проход, чтобы оказаться поближе к Гробовщику, и встать как бы напротив двух других господ. Беглым взглядом оценив их лица, он благодарно поклонился и прерывающимся голосом спросил, - м-мастер Фергюсон п-просил передать... Вот, - Фергюсон - он же заказчик, он же человек - был той самой личностью, что похороны и организовала. Или, по меньшей мере, оплатила процедуру погребения и связанные с ней процессы. И сейчас, стало быть, пришла последняя часть оплаты, и на мешочке с монетами была знакомая сургучовая печать этого мужчины. Предположить, что её украли и подделали - легко, но как и многие другие дельцы, он делал её "неподобной" с помощью хитрой магии. По меньшей мере, им так обещали, из-за чего их "печатка" на столько пропитывалась эфиром, что материал разрушался за неделю. Но остаточный след этой магии был действительно узнаваемый, и на этом мешочке он присутствовал. С-сам он не сможет п-подойти, - пояснил хвостатый, осторожно отходя в сторону и чуть не упав спиной назад со ступеньки, - с-сказал что д-доволен знать, что его д-друг будет пог-гребён должно... И не будет од-дин на поминке, - очередной взгляд в сторону мужчин, от которого те гордо подбоченились. Ну да, куда им деваться, если жить охота, а вот убедиться в нежизни другого надо.

Взгляд... Был иным, нежели внешний облик. Вифрэйчик определённо был молод, не больше тридцати лет (а как говорится, первые сто лет детства для лис являются самым тяжелым временем), но вот его глаза определённо несли какой-то след. Решения, лишения, даже созданный им образ был следствием некой длительной и усидчивой работы, что для их расы не сказать чтобы свойственно. В отличие от громил, рассказать его судьбу с первого взгляда могло и не получиться. Может быть, он не прижился в своём краю? А возможно, захотел повидать мир, но столкнулся с кем-то вроде "эльфуса" с вполне понятными последствиями. В любом случае, сам не особо спешил делиться своими открытиями, только проторабанил на языке родных пальм, чем несказанно удивил "лигийца" и вызвал напряжение у "эльфуса": да-да-да, можно выдвигаться. Он с-слёзно меня просил с-самому поприсутствовать, и хотя я конечно з-знаю, что спешки э-это дело не любит, в-всё же постараюсь с-сделать всё немногим б-быстрее. Рыба тухнет на п-причале, - в этот момент даже без его акцента было ясно, о какой именно рыбе говорил этот прохвост. Едва заметная искорка азарта явно выдавала в "рыбаке" того, кого хлебом не корми - дай что-нибудь да выудить. На причале, рынке, может даже в лавке. Рядом с ним ощущалась куда как большая опасность нежели от громил, потому что намерения тех были понятны, а что выкинет этот сумасброд? Хозяйничать с имуществом Гробовщика рисковали самые отбитые головушки, но вифрэи, априори, нормальными никогда и не были.

Неисправимый, - последовал мысленный вздох остроухого в этот момент. Язык вифрэев, увы, он знал слишком поверхностно, чтобы понять суть сказанного, но вот то, как Молл именовал своих "клиентов", уже наслышан. Что уж там, сам дважды попадался на том, что лишался части имущества из-за расслабленности, или откуда в принципе выросли ноги их знакомства. Но зачем его просить? Духи, придётся опять менять личность, иначе буду платить до самых Садов Этерии. Ещё и телом больше не получится вернуть долг, уже отдал его под будущее использование, - едва слышный фырк, и Уриэль буквально почувствовал, как дрогнуло ушко лиса. Впрочем, бояться было нечего - если бы тому было надо узнать, действительно ли мёртв остроухий, он бы действовал иначе.

А вот те, кому это было надо, переминались с ноги на ногу, каждый с своим лицом - "лигиец" уже начинал позёвывать, старательно удерживая в руках цветочки, в то время как "эльфус" усиленно напрягал весь свой мозг на тему того, как же пробраться к заветному гробу до захоронений. А то мало ли, кто и что может там присутствовать. С другой стороны, обряд ведь человеческий?... Решение давалось ему с трудом, но в конечном итоге он вежливо уточнил: Что же-с, мы как-то можем помочь в печально-с мессе? - Судя по отсутствию иных заинтересованных душ (ощущаемые соседи в их число явно не входили), то, действительно, можно было и выдвигаться, хотя вопрос помощи столь "любезных" господ был куда как интереснее.

Степень возможного вреда уменьшалась пропорционально длительности воздействия с гробом. Из присутствующих только ещё "живой" вифрэй осмелился состряпать на своём лице нечто вроде заинтересованности (что была разбавлена чисто детской снисходительностью по отношению к присутствующим тут людям), а вот остальные как-то даже прониклись. Всё же не дело это, в пору своей юности и полном - почти - здоровьем организме наблюдать символы смерти. И ещё ладно бы просто наблюдать, так их ещё куда-то тащат, ставят и катят! При этом чернота, специфический запах "смерти" - и сухая, для постороннего зрителя, работа брата Скорби. Как-то не думается про богатство, долгую жизнь и всё прочее в такие моменты. Только темнота и холод, что обнимает тебя всякий раз ночью, когда ты остаёшься один. Стало быть, если в малом наблюдении смерти сокрыты такие страхи, то что будет потом, в своей настоящей?

А потому предложение стать ещё и плакальщиком на этом "празднике завершения жизни" и вовсе оказалось чем-то выходящим за рамки понимания, и даже за границы предложенной помощи. Впрочем, кто-то даже оказался "рад". Кто-то с хвостом, ушками и отвалившейся скромностью.

- И НА КОГО ТЫ НАС ПОКИНУУУУУУЛ! - На низкой ноте взвыл лисёнок, падания ниц перед "катафалком". Его, в свою очередь, покинули "лигиец" и "эльфус", вообще не сговариваясь шмыгнув в разные стороны как испуганные мыши. На второе завывание, - БУДЕШЬ ОДИИИИИН, В СЫРОООООЙ ЗЕМЛЕЕЕЕЕ, - что сопровождали заломленные руки и плаксивые глаза, "эльфус" постарался сбежать ещё дальше. Не получилось, хвостатый был куда проворнее, и расположился на могучей мужской груди своим бледным лбом, сотрясаясь в рыданиях. "Лигиец" в этот миг приступил к чтению настоящей молитвы, взывая сразу к Этерии, Люммину и Инносу. Видимо, по одному эти Боги никак бы не совладали с внезапно обезумевшим лисом.

Однако, какое же лучшее оружие вора? Конечно, искусство актёра! И хотя говорят, что ворон ворону никак глаз не выклюет, мелкий галчонок легко выудил у эльфийского врана всё то, что последний нажил непосильным трудом честного бандита. Движения были столь легки и осторожны, что без пристального внимания уловить их было невозможно, да и то Гробовщик был до конца не уверен, действительно ли он видел эти едва заметные подрагивания пальцев, это мимолётное касание ладони. При этом ведь никакой магии, только ловкость лапок. И, возможно, чуть-чуть обмана.

- Я что, что-то перепутал? Плакальщики действуют иначе? - Раздался невинный голосок с привычными нотками дребезжания, и вот уже осиновый лист трясся перед незнакомыми ему людьми аки малая собачонка перед стаей покрупнее. Те, переглянувшись, нарекли хвостатого сумасшедшим, скорбным и вовсе негодяем. Мысленно, естественно. Вслух только лигиец сказал, - нэт! - и после этих слов он пошли вслед за повозкой на некотором удалении от хвостатого. Последний, пожав плечиками, хитро подмигнул следящему за ним Гробовщику, и засеменил следом, периодически смахивая несуществующую слезинку с своих глаз.

На кладбище ли, в городе ли, а люди остаются людьми. Особенно те, кого хлебом не корми - дай какого-нибудь остроухого проверить на степень умерщвления. По этой причине, они демонстрировали редкостное равнодушие ко всему происходящему, и только от грозных взоров Гробовщика старательно показывали скорбь на своих лицах. Вифрэй... Был вифрэем. Несмотря на то, что бывал он тут явно не в первый раз, его лохматый хвост постоянно пропадал из виду, потому что "вы видели такенный камень!" или же "ух-х, какая же оградище!", не забывая добавить и извечное "э-эх, где же мы тебя оставим, наш ушастый друг". Признаться, после уточнения своей роли, хвостатый стад скромнее. На сколько это возможно для представителя самой шебутной расы.

Собственно, с его прибытием Уриэль вздохнул почти свободно, и сейчас практически не беспокоился о собственном состоянии. Да, всё ещё оставалась вероятность невероятного, например откровенно хулиганская выходка с каким-нибудь взрывным зельем, но тут уже вмешивается репутация Гробовщика в глазах честного населения. И особенно - не особо честного. Вторые, как-то, сразу начинают задумываться о хрупкости человеческой жизни. Жизни, которая в случае определённого поступка, окажется не то что на волоске, а уже прямо в одном из гробов, которые мастер предлагает на продажу. Удобно? Несомненно. Желанно? Ни в коем случае. Впрочем, сам-то Фор находил определённые плюсы текущего существования. Тепло, например. Мухи не кусали. Но так как просто лежать, на случай открытия крышки, было малость рискованно, ещё один напиток перекочевал в организм остроухого, после чего последовал защитный жест Этерии. Скорее как приветствие тому миру от этого, нежели необходимость, после чего наш герой уснул. Скорее всего.

А вот кто не дремал, так это хвостатый. В очередной раз заплутав среди двух могил и одного куста особо колючего терновника, да злобно каркнув на ворона (чем несказанно удивил птицу, обычно это делали они в адрес двуногих), вифрэй вынырнул как чорт из коробочки как раз у изголовья. С некоторым недовольством - это же надо, такой-то обряд проводить! - покачав головой, лис внизапно уселся на краю могилы, прикладывая руку к земле и прикрывая глаза. Едва заметное шевеление губ говорило о том, что он творил молитву, но сродство с магией мира показывало Гробовщику иное. Определённо, чары магии земли. Простые, едва-едва отличающиеся от элементарных манипуляций, однако действенные. Видимо, далеко не первый раз товарищ творил подобное заклинание, которое... Что-то делало с почвой под могилой. Судя по всему, верхний слой стал твёрже, в то время в определённом направлении эфир накапливался некими "точками", или определёнными зонами. Возможно, это будут как опорные столбы в шахте гномов. Запасной план остроухого уходил так далеко? Возможно, но похоже что это была личная инициатива хвостатого, которую он спешно реализовывал пока шли остальные приготовления. Люди-тени, люди-бандиты, и вовсе отошли на задний план, терпеливо выжидая момента для собственных действий.

Остроухому не составило труда оставаться неподвижным - он спал буквально мертвецким сном, а на лицо, и без того бледном, бледнота скопилось сверх всякой меры, и сквозь тонкий пергамент кожи можно было увидеть охладевшие и проявившие себя вены. Ещё до того, как "лигиец" шевельнулся, а "эльфус" потянулся рукой к поясу, шебутное хвостатое создание оказалось тут как тут, своим лохматым ухом припадая к лицу остроухого. Затем ощупал ладонью, потом громко фыркнул в неподвижную маску посмертия, и, наконец, смахнув слезинку, резким движением сорвал с своей шеи амулет. Ну как сорвал... Попытался. Сразу не получилось, ибо сил у вифрэя было, как и у всех представителей этой расы, немного. Так что пришлось воевать с хитрой застёжкой, от взаимодействия с которой пытливый взгляд мог выделить вплетённые, едва заметные, магические жесты, от которых амулет чуть-чуть да воссиял своей руной, после чего упокоился на шее остроухого. После таких проверок бандиты удовлетворённо и расслабленно вздохнули, отступая на шаг назад с довольным перемигиванием друг с другом.

Остальная часть "процедуры" захоронения прошла без лишних вмешательств от кого бы то ни было. Вифрэй пребывал в своём обычном состоянии игры на публику, то громко всхлипывая, то хитро улыбаясь в тот момент, когда на него, вроде бы, никто не смотрел. Эльф, это явно ощущалось, всё также лежал трупиком, причём молчаливым и бессознательным. Бандиты, судя по их лицам, уже думали о том, как пропить гонорар за это дельце, и донести о смерти кому надо. Правда, радость немного омрачал факт того, что "эльфус" не мог нащупать свою монетницу, хотя по карманам уже бил со всей горячностью и уверенностью. Но, увы-увы.

Столь же неприятной неожиданностью для них оказалось упоминание Жнеца. Аж отшатнулись и побледнели, оба как один вскинув знак "пламени" Инноса, обращённый в сторону свежей могилы. А вот хвостатый, напротив, подобрался и присмотрелся к Гробовщику серьёзным взором, после чего встал на краю с молчаливой задумчивостью.

- Мы долго бродим среди бескрайних земель, меж Зверем и Душой, в поисках и ответах, радости и грусти, чтобы потом, очистившись водой Реки Мёртвых, вернуться к тем, кого мы оставили, и вновь продолжить свой путь, - фраза была произнесена несколько торопливо, а уж на фоне спокойствия Гробовщика и вовсе выглядела тарабарщиной, но смысл и душу в неё вифрэй вложил, и сам, с серьёзной миной, отошёл на шаг назад со словами, - Бог Смерти. Жнец. Сбереги его душу по ту сторону мира и позволь ей вернуться к нам после, - после чего, вслипнув, вновь убежал на поиски жертвы своих объятий. На сей раз это должен был быть "лигиец", но он шустро схватил цветы для того, чтобы бросить их на гроб. Да-а, культурой в среде этих ребят и не пахло, так что про уважительную церемонию речь шла только в отношении "эльфуса". И то потому, что он всё ещё искал монетницу, будь она неладна.

После того, как за первой россыпью земли последовали предыдущие, большая часть присутствующих потеряла всяческий интерес к происходящему, и стала постепенно расползаться. Будучи пойманным, и не особо противясь этой поимке, вифрэёнок сперва лишь задумчиво улыбнулся, после чего переспросил: сообщество говорилщиков, отвечателей или дружителей? - после чего хихикнул и ответил уже серьёзнее, - честно, про Жнеца я впервые услышал, просто мотив был знакомый. Бог Смерти, Богиня Жизни - для нас одни две стороны, отражение одной сути бесконечности Природы, что как вода всегда течёт вперёд. Старейшины говорят об этом всем, кто только захочет это услышать. А уж слушать мы от рождения обучены, - лис пошевелил свои ушками для демонстрации этого своего природного дарования, после чего, распрощавшись, отправился прочь с довольным свистом. По пути - ох уж эти дети - затратив часть времени на неисследованные могилы. Не похоже что местное окружение нагоняло на него хоть какую-то тоску. Тоска была у другого

Пробуждение было не из приятных. Воздух заканчивался куда стремительнее, чем того хотелось разуму. Кромешная темнота, в которой потолок ничем не отличался от стенок, и был на расстоянии меньше ладони, также "давила" на лёгкие. Хотелось кричать и беситься, требовать и просить. Лишь усилие воли и прочная сжатая в руках склянка напомнили шпиону о том, как и где он находится. Вздох, выдох. Глоток. Противный отвар начал медленный путь вдоль горла, тогда как сам остроухий стал постепенно исследовать свои карманы. В процессе поиска удалось обнаружить "мерный" сосуд. Судя по его гнилушному свечению, отделяющая жирная прослойка между двух слов растворилась окончательно. Не меньше часа. Немного опасно, - недовольно подумалось эльфу, после чего, с помощью этого же "светильника" удалось нащупать подарок Лиса. Ну как подарок... Шпион знал, что воришка рано или поздно его найдёт, но в ближайшее время ему это не грозит, благо шпиона вновь думали отправить в иную местность. Так что потом, всё потом.

С помощью нехитрой смеси, удалось как укрепить своё тело, так и испортить полотно гроба с нужной стороны. Там, вместо мягкой и осыпающейся почвы, оказалась вполне себе удобная для проникновения полость. По заверениям вифрэя - чему шпион имел обыкновение верить - руны хватит хоть на сто метров подземного перемещения, но достаточно будет всего-то десятка-двух, если внутренний компас его не обманывал. Там уже, почти на границе кладбища, останется выглянуть на свет Божий да уйти лесом, не забыв оставить после себя одну бомбу. Хоронили алхимика, неудачно уронили и разбили сосуд... Мало ли что могло случится. Земля всё стерпит, а под ней будет только кучка пепла. Таким образом, Клиникларэна в не существует боле даже в виде "трупа", что диверсанта вполне себе устраивало. Да, несколько неловко оказалось узнать, что в итоге всё решили устроить с Гробовщиком, ну что ж. Брату Скорби всё равно завешалось тело, так что в добавок к общей оплате картина была не самой плохой для совести остроухого. Если бы она вообще у меня была, - смешок, после которого начался долгий путь к окончательному освобождению.

В процессе своего пути остроухий всё же сбился раза два, из-за чего вынырнул не совсем там и не совсем так. К счастью, рядом всё же были деревья, а не живые свидетели с лопатами, так что определённый успех был достигнут. Остаётся только отряхнуть одежду да долечить организм до конца, чтобы не остаться в этом мрачном месте в виде реального клиента.

И так. Мысль была ещё не последней в этой жизни. К счастью. Хотя вздрогнул эльф ощутимо, чуть ли не подпрыгнул. Ладно хоть сразу сообразил, что основной массив его недоброжелателей предпочтёт убить его издали и наверняка, после чего потычет ножом уже в упор. Подходить и закрывать глаза рискнут либо "коллеги" по цеху, либо прочие умельцы. К числу которых относился и тот, от кого Уриэль никак не ожидал. Да, он слышал про участие Гробовщика в боях за Иридиум, и знал что его ищут как некроманта. Да, были слухи и о том, что это не единственная магия, что доступна брату Скорби. Но отыскать его под землёй, а потом выйти в лес бесшумно? Даже Бесхвостый на подобное не был способен, Фор это несколько раз проверил. И, возможно, даже обиделся. В мире стало слишком много существ, которые его слишком быстро находили. Хоть ещё раз не помирай. Что делать не хотелось совершенно, конечно.

- Боюсь, что я ослеп от яркой щедрости моих друзей, - фыркнул эльф, после чего добавил чуть серьёзнее. Самую малость, - однако, ещё не оглох, а стало быть голос признал. Но! Действовать столь неосторожно было вредно. Я понимаю, что тело хочется забрать побыстрее, но тащить и копать могилу второй раз для трупа с остановкой сердца было бы накладно. или второе захоронение будет по цене первого? Тут даже я задумаюсь, - Фор неторопливо повёл плечами, терпеливо выжидая дальнейших действий Гробовщика как послушная собачка бродячего артиста. Сказали "сидеть"? Сидим. Главное, что было внутри.

А внутри шла хаотичная работа мысли. Остроухий перебрал десятка два вариантов действия, и не находил подходящего. Вторые похороны, несмотря на серьёзность предположения, были глупостью. Всё же даже "труп" в земле удалось отыскать, так что там либо подключать сильфид - а хранительницы жизни подобного не любят вот вообще, что с учётом веса их мнений могло отозваться куда страшнее; либо умудриться навести тень на собственное "я", чтобы обмануть магические чувства. Правда, эльф вообще не понимал, как это работает, а потому не представлял себе даже порядок действий для подобного спасения. Стало быть, отметается.

Остаётся запасной вариант. На поясе висел "сонный удар", как раз на случай гостей в "мире"-кладбище. Чтобы странный живой зомби оказался лишь дремотной фантазией, а не печальной реальностью сбежавшего трепа. Только вот... Сработает ли? Грибная пещера и яд-паралитик никак не повлияли на организм Гробовщика. Стоило ли рассчитывать на то, что он забыл про те "карты в рукаве",  и сейчас окажется восприимчивым к алхимии? Рука предательски дрогнула в кисти, сжимая невидимую склянка. Да. Нет. Да. Нет. Нет?

Последовал задумчивый хмык. Это-то он помнит. А вот о том, что существует в тишине и спокойствии дружеской опеки, почему-то уже забыл, - с успокаивающей весёлостью подумалось остроухому. Стало быть, сегодня был не тот день, когда его настигли большие проблемы, и можно окончательно расслабиться. Чужие руки, идущие вдоль его собственного тела, ни смущали и не мешали этому событию. Как говорится, не в будуар тащат и ладно. Хотя, конечно, против будуара остроухий бы тоже не возмущался, потому что такой способ оплаты включает буквальный смысл обладания кем-либо, а потому проще и понятнее, чем все остальные предложения.

- Два живых существа с суммарным возрастом в сотни лет висят друг на друге на окраине кладбища, перед этим вдоволь насмотревшись на более молодых и скучных. Если ты не находишь достаточно забавного в милом безумии этих событий, то мне совершенно нечего предложить, - остроухий цепко поймал одну из ладоней своей левой рукой ещё на уровне шеи, плотнее прижимая её к явно пульсирующей после "умирания" вене. Забавно, что таким образом "подарить своё сердце" выходит не каждому, ибо не каждый согласится на столь близкий контакт со шпионом, - а вот что-нибудь ещё попросить... Почему бы и нет? В наглости второе счастье, тогда как личный сторож моих ближайший двух тысяч лет мне бы совершенно не помешал. Особенно столь... близкий, - вторая и свободная длань с голодностью гидры вцепилась в бедро брата Скорби, скорее возмутительно, нежели игриво, сжимая на нём пальцы, - и в этой близости остаётся провести лишь небольшой ритуал, обещающий нам много прекрасных, в чём-то столь же забавных, видений. Во сне~, - неуловимое движение ладони, почти на границе возможных пределов для тела, и крышка легко соскочила с сонного удара, отпуская зелье в свободный полёт из бутылька. Естественно, под звучное "АХАААМ" со стороны Фора, знаменующее задержку дыхания. Будет весьма неприятно, если его обхватят за торс и хорошенько стянут, но за это время Гробовщик получит такую дозу сонного состава, что буквально переспит не просто с Уриэлем, а на нём. Что логично, подобный вариант развития событий шпионом рассматривался в числе возможных.

А вот что было невозможно, так это сбежать без последствий. Это шпион понимал скорее на уровне неосознанного, нежели обдуманного. Стал бы безумец его преследовать до края земли, куда остроухого неизбежно занесёт? Нет. Он обезумел, а не сошёл с ума. Стало быть, достаточно было как-то скрыться сейчас, после чего столкнуться в каком-нибудь крайне неловком "потом", с своими последствиями. Что хорошо, решать это придётся Фору-из-потом. Что плохо, этим самым Фором станет текущий, который к тому моменту может и не придумать достаточной и необходимой шутейки, что подарит смех. Но вот развлечь беготнёй в лесах среди могил, меж патрулей и рейнджеров - вполне. Если его так тянет на эльфов, то прогулки по лесу точно оценит, - подумалось разведчику, что готов был сорваться на бег в любой момент, как только зелье начнёт действовать.