>>> Север Мидленда. Деревня Каменка

В пути Эшер ещё страдал разными мыслями. Но откинув от себя одни, он занялся другими размышлениями. По большому счёту они представляли собой лишь попытку осмыслить ситуацию и тем самым подготовиться к предстоящим действиям. То есть он как раз находился на этапе "торга". Но и эти размышления ударились в очередной совершенно несуразный тупик и этот фарс прекратился когда колючий холодный порыв ветра в свою очередь ударил в лицо, дав знать и о том, что человек не сможет так долго игнорировать окружающую погоду и её холод.
Придя домой он вновь вспомнил эту проблему - "что сказать родным?". Форрестер вспомнил и о том, что чувствовал тогда. Когда впервые пришёл домой после войны. Тогда это было на удивление... буднично. Если, конечно же, не считать реакцию прохожих на встречного "мертвеца". Но в остальном для него всё это выглядело так, будто он шёл домой также, как и всегда - просто отошёл на дела или командировку какую-нибудь, которая просто растянулась на пару-тройку лет. Будь они все эльфами, то даже наверное бы и не приметили такую "пропажу". Но не в этом случае...
Безусловно, объясняться перед всеми было непросто. Но если с родителями ещё можно было ограничиться чуть ли не формальной отпиской в духе "воевал, врагов бил, оказались в тылу, был судим, бежал", то перед сестрой он в самом деле испытывал какие-то особенные чувства. Нет - он очень хорошо помнил август 83-го, знал характер Виолетты, её способности к красноречивости и умению вызывать симпатию у окружающих. Но он за всё это время и подумать не мог, какую для него среди всех них она играла роль на самом деле. До самого последнего момента...
Пройдя тихий, сопровождаемый лишь воем соседских собак, тёмный дворик своего дома и застав всех членов семьи спящими - Эшер в некотором роде "вздохнул с облегчением". Но Форрестер не стал медлить и вообще сам даже и не заметил, как уже оказался в постели.
***
Проснувшись, он уже очень смутно помнил, о чём он думал и думал ли вообще, когда оказался дома. Зато после сна он был в каком-то напуганном состоянии, но размышлял уже о другом.
Это был прямо-таки детский вопрос, а в чём-то даже богохульский: "А одинаково ли бог уделяет внимание тем, кто живёт в столице и тем, кто живёт здесь?" Но это не помешало ему развиться в весьма любопытные размышления и доводы уже о том, как боги вообще влияют на этот мир и какую они на самом деле играют роль в нём.
На слова отца он отреагировал очень спокойно - он сразу понял, что отец говорит о чём-то важном - кивнул, и кратко ответил:
- Я слушаю. - Приготовившись делать это внимательно, учтиво. В общем - так, как и должен сын слушать своего отца.

- Мда... - Эшер серьёзно задумался, схватил свой подбородок и тем стал выглядеть даже как-то печально, но на деле он лишь пытался как-то более-менее рационально оценить тот уровень угрозы, какой могут представлять последствия этих инцидентов. Вчерашний вечер в таверне был воистину ужасен. И вот, когда Форрестер перебирал эти воспоминания у себя, то взглянув на всё это уже с высоты утра после отрезвляющего сна, он понял, что это выглядит как что-то такое, про что говорят "сложно поверить". Но загвоздка как раз и была в том, что это как раз то и была самая настоящая реальность, которую надо было принять и с которым порядком нужно было... бороться!?
Сын решил начать рассказывать всё по порядку, с начала, чтобы отцу и вообще ему самому было легче вникнуть в поток информации.
- На вчерашний вечер Инрейг - один из моих друзей, с которыми я познакомился после возвращения, пригласил меня на какой-то разговор в таверну. Видимо, он должен был быть достаточно серьёзным... Но, когда я уже готовился пройти в это здание, как вдруг выскочила Алеена - его сестра, ну ты вроде их знаешь, насколько я сам могу судить. И она говорит, мол "сюда приехали армейские вербовщики, забирают наших парней и Инрейг тоже там" - а сама она, значит, ничего поделать не могла и поэтому ожидала за дверьми. Прикинув в уме, что было, я всё-таки вошёл туда. А уже там... События развивались, так сказать, чрезвычайно быстро. - В его голосе не могла не чувствоваться некоторая тяжесть, но тем не менее он старался говорить как есть, понимая, что отягощать себя лишней горечью и вводить отца в заблуждения в такой ситуации могло быть только во вред. Ему это не должно было составить труда, потому что подобный опыт у него уже был. – Был там вербовщик, офицер, хмурый такой и очень грозный. С ним несколько молодых парней-новобранцев, с дубинками – среди них Инрейг… - На этом слове Эшер сделал резкую паузу, и вновь серьёзно посмотрел на отца, своим взглядом пытаясь передать те чувства, что тогда он испытывал. Чувства, когда на твоих глазах рушится тот слабый, но спасительный для души порядок, который она застаёт в ожидании своей неблагонадёжной судьбы - Вокруг толпа, выкрикивали упрёки к офицеру, к армии. За Инноса упрекали, обвиняли в безбожности… Из них выделился старик одноглазый. Обратился он сначала к Инрейгу, говорил, что знает его отца. А затем, уже к самому вербовщику. Однако - очень красноречиво говорил, смело, с глазу на глаз. Не прятался за толпой человек… А этот офицер, падла, вызвал его! «Сделал шаг вперёд!» - сказал он. Старик подошёл, но он оказался выше ростом этого офицера. А офицер ударил старика под дых! - тут Форрестер внезапно взвился, резко скрежетнул зубами - Поставил, значит, его на колени, и бил его не слабо… И поднял меч! - он прямо сорвался с места, взмахнул кулаком, готовясь им ударить по столу, но стол или край скамьи на вряд ли располагались достаточно близко и удобно для того, чтобы по ним можно было просто так бить, но вскоре Эшер опомнился - [/b]А он затем ещё говорит… Погоди, пожалуйста, я кажется плохо запомнил, не расслышал, что он там говорил.[/b] - Эшер сделал паузу, задумавшись, заодно и остудил свой пыл пока в очередной раз копался в воспоминаниях.
- Погоди-ка, отец, бес попутал - я всем подряд наврал! Вспомнил! Точнее - я знаю, что он точно-точно упомянул нынешнюю императрицу Саманту! Дорогой папа, я сейчас скажу, в каком ключе он упомянул её. Значит, поднял он меч над ним и говорит: «Именем императрицы… За клевету, за оскорбление чести и достоинства её Величества, а также верноподданных её слуг…» Я честно говорю тебе, уж поверь - я свидетель, я видел, что никто в этой таверне - и старик в их числе - и слова то не сказали не то что о достопочтенной нашей императрице, но и вообще о наших этих верхушках! Народ же о армии только... И о нём, этом офицере - старик упрекал офицера… Отец, ты представляешь, что этот вербовщик сделал? - парень оставил этот вопрос без ответа, уже зная, что его отец вполне может сделать очевидные выводы и о том, что безбожный вербовщик приписал личные упрёки на имя императрицы Лионхарт, тем самым он сам нанёс оскорбление, причём более реальное. Но будет ли это обстоятельство хоть сколько-нибудь интересовать военный суд и дворянство? Но в то же время эта фраза могла подводить и к тому, какие дела успел натворить вербовщик за один только этот вечер - А затем уже я вступился, да простит меня хоть кто-нибудь. Ну, значит, сказал я ему, что тоже готов идти под плаху, потому что за своё мнение я виноват не меньше, чем этот самый старик и также, как и все люди вокруг. Это не то, о чём можно было подумать, отец - тем я хотел спасти Инрейга, который уже превратился в ополченца. По-иному уже и не сделать, поэтому я уж надеялся на поддержку народа. И вот как вышло - что офицер вот-вот и убил старика, а тут, только представь себе... О, Боги! Девушка выбежала и прямо под меч бросилась, не успели мы и глазом моргнуть! Эта внучка его была… Совсем юная, представляешь? Ну, какой была наша Виолетта незадолго до войны примерно. И она погибла. Рана была страшная, глубокая - просто ужас, хотя я и видал виды. Кровь с бренного тела тут же потекла лужей, а этому офицеру хоть бы хны, будь он проклят в конце-то-концов! - тут Форрестер тяжело выдохнулся и перешёл к минорному ладу - к суть самой печальной части рассказа, хоть он и говорил всё ещё очень громко и пылко. - Опешился этот офицер от того, что его толпа окружала, но решил уйти всё-таки, да и напоследок сказал ещё такое: «Эта деревенщина забыла, где их место!» Ох, боги! Он же ведь ещё и вернуться обещал и не просто так, а «с отрядом»! Отец, ну они же с этим офицером, эти горе-вояки, просто людей будут резать! Боже… Да и ты меня прости, отец, не со зла я так говорю, но, раз уж начал… Инрейг тоже погиб. Мол, «ты стоял в стороне!», «соучастник!» Они уже окружили его, толпа, что я и видеть его не смог - не то, чтобы прорваться и помочь… Ты бы видел в как Алеена горевала. Прости меня, отец, что я не просчитал этого сразу, но так вышло уж…

Эшер несколько насторожился, когда отец начал начал говорить про... побег. Это заставило его быстро выйти из понурости в другое, более сосредоточенное и подходящее для поиска решений состояние. Он ответил Эйбу следующее:
- Я ценю твоё решение, отец, но ты недооцениваешь себя. Серьёзно... Начнём с того, что по южному тракту, как ты говоришь, располагается Талькос. За ним ещё несколько деревень. Я не припомню ничего нового с этого региона. Но могу сказать, что мы навряд ли приживёмся в городе. Никто из нас по-настоящему не обучен "городским" ремёслам, поэтому мы рискуем застрять где-то в бедняцких районах, промышляя наёмным трудом. Дело в том, что восточные провинции вроде Валенсии и Вальсау не проканают, потому что надвигающаяся заварушка с Шедимом уж точно будет бить по ним в первую очередь. Может быть, стоит засесть как раз в пригородных поселениях Талькоса... Но сказать наверняка я не сумею. Меня будут преследовать. Отныне весь Дажнер для нашей семьи представляет опасность. А я уверен наверняка, что этот злосчастный вербовщик пришёл именно от Блекмора. И поездка туда - то же, что добровольно навестить волчье логово. Я не думаю, что за таким, как я, будут гоняться по всей Империи. Но они уж точно не забудут про меня, если мы останемся у них "под рукой". В таком случае не то что за оскорбление власти меня накажут, ну и вообще ещё обязательно найдут и вскроют старые мои язвы чтобы ужесточить приговор. Конечно, мы не наивные. Мы знаем, что такие люди, как этот офицер, не станут ограничивать себя ни в чём. Он обязательно прибегнет к самым жестоким методам. Поэтому опасность, которая угрожает мне - угрожает и вам. Они быстро узнают, что Генри - мой брат. Пойдут на шантаж как самые настоящие разбойники. Вот что я и говорю! Ты недооцениваешь себя! Потому что если мой отец останется в Каменке, то они смогут использовать его против нас всех. И сожжёный дом - лишь самая малая жертва, которую ты понесёшь в таком случае. Они будут тебя допрашивать, прибегнут к пыткам, будут шантажировать как с Генри... или дойдут до чего-то ещё, о чём я даже и не догадываюсь сейчас. - Эшер перевёл дыхание - Я считаю, что мне понадобится время. Не очень много, примерно до вечера. А следующим утром мы все уедем. В конце-то-концов нужно похоронить Инрейга... И ту девушку - внучку... Сагита, как ты сказал? Будет не лишним узнать подробности о сложившейся обстановке в деревне. - Форрестер понимал, что оставил за собой не мало вопросов, но пока он предпочитал вести нить мыслей последовательно - Но... Знаешь, почему я беспокоюсь о твоих ногах не так сильно, как Марта и Виолетта? Прости за вульгарный вопрос. Просто я всегда вспоминаю один момент из военной жизни. Однажды мы откапывали схрон плотов для того, чтобы пересечь реку. Адаль, называлась, кажется. И пока мы отплывали, нас обстреляла нежить. А моему другу - его звали Томас, вообще юный паренёк был у нас - попала стрела в бедро. Скажу тебе, что весьма недурно попала она, пронзив его, кажется, чуть ли не насквозь. Мучались бы с ним ещё долгие дни, если бы мы как раз в то время не провожали до города чародейку. Не сказать что она мимолётно и легко вылечила его. Всё таки уж магия - наука не простая. Но Томас встал практически как новенький! А до этого момента она применила какое-то очень сильное заклинание. То есть она не выглядела как боевой маг. Ну такой, как наши Маги Огня. Она - Элизабет, была лекарем. И стихия была такая же, лекарская. Я много раз слышал о силе высокопорядковых магов, но тогда, можно сказать, я её впервые увидел. А заклинание это - буквально несколько секунд - и всё! Скелеты эти все сгорели! Те самые, с которыми в ином случае нам бы пришлось биться и биться! Представляешь, как? Я всё это к тому, что да - тебя действительно трудно содержать не дееспособным, но против твоей болезни... Найдётся средство. Обязательно! Ты беспомощен сейчас, но пока ещё не старый. Впереди ещё лет двадцать, а может и тридцать. Пускай это будет и не такой сильный маг, как она. И будет ли он магом? Во всяком случае... Я бы желал встречи не только со своими однополчанами. Было бы хорошо, если рядом с нами был такой, как мисс Гринграсс - хотя я и знаю её очень смутно. Просто ощутить поддержку...

- Да, наверняка так и есть... - ответил Эшер на слова отца, думая о том, что он сам всё-таки отошёл от принципа не дурачить отца своими словами. Но продолжить свою мысль о том, что в их дело могут приплести ещё и пособничество мятежникам ему не довелось из-за стука в двери. Да и скорее всего это и не нужно было вовсе, потому что внимание парня быстро отвлёк этот самый тяжёлый гулкий звук, который очень кстати возник посреди этого разговора и в то самое время, когда Эшера более всего охватывали беспокойные мысли о преследовании армейцами.
Действительно трудно было поверить, что они могут прийти так скоро - но всё же мотив для нового беспокойства был. Перед дверью дома может стоять кто угодно и по любому поводу. Форрестер накинул на себя шубу и встал около двери, придерживая засов и ручку для надёжности.
- Кто там?
Его голос не выдавал страха или злости, но он прозвучал звучно и вполне серьёзно.

Оказалось, что в дверь стучалась Алеена. По крайней мере тот, кто выдаёт себя за неё. В то же время для столь характерной для юного Эшера паранойи не оставалось совершенно никакого места. То есть если он посмеет помедлить с ответом, то тем самым может серьёзно оскорбить Алеену, которой и без всего этого пришлось несладко. В сложившейся ситуации, за ней определённо оставалось преимущество по крайней мере в том, что Эшер должен был ей делать уступки. Во всяком случае - не создавать никакого препятствия на её пути. Паранойя паранойей - однако всё же ещё оставалась вероятность, что внешний мир встретит Форрестера арбалетным выстрелом - не буквально конечно же, скорее образно. Хотя если и выстрелит, значит - это Судьба...
Сознавая при этом все вышеописанные обстоятельства, Эшер не смог удержаться от практически рефлекторного, но не столь очевидного действия, как сокрытие большей части силуэта тела за дверью во время её открывания, не теряя при этом во внимании в сторону гостя. Он заранее мог суметь приглянуть поблизости что-нибудь хоть отдалённо напоминающее оружие, чтобы в случае чего воспользоваться им в фирменном стиле «бывалого вояки».
Ну и ну… Именно в эти самые моменты хочешь не хочешь - а припомнишь указ имперской власти о том, что все недворяне, которые хотят носить оружие, должны регистрировать его в зданиях стражи. Впрочем - это уже другая история, но просто дело в том, что прямо сейчас тот самый незабвенный клейбэг спрятан в подвале и его не вытащишь сиюминутно чтобы защититься от угрозы, как привык недоварвар Форрестер во время пребывания в Пустошах…
- Да, хорошо. Говори, что есть на уме - мы выслушаем.
Как бы то ни было, но он показывал себя достаточно вежливым и учтивым. Кажется, он готов принять любую весть, что принесёт за собой Алеена.

Отредактировано Эшер Форрестер (2020-04-14 09:23:56)

Эшер опешился. На этот раз его удивление явно проступало наружу - это было трудно не заметить по его выражению лица. От вызванного, практически непременного замешательства ему пришлось выходить как можно быстрее. Но, как оказалось - достаточно было лишь чуть внимательнее оглядеть Алеену.
Ему чрезвычайно однозначно дали понять, что захоронение прошло гораздо быстрее, чем это можно было бы ожидать. Из всего этого складывался вполне закономерный вывод, что девушка копала одна, ночью - или по крайней мере самым ранним утром (что, однако, в условиях зимы - практически та же самая ночь). И, выходит, никому толком и не сказала об этом. А лопату... Погоди-ка
Всё-таки была взята прямо из его дома? Если так, то ему бы наверняка не составило труда узнать её.
- Постой! Останься - согрейся хоть у нас, чаю с сухарём выпей. Зима чертовски холодная. Надо дать организму хоть какой-нибудь продых, даже если мы бы жили через дорогу.
Как бы то ни было, но бессонная ночь - серьёзное испытание для выносливости девушки такого склада. Тем более, что Алеена в данном состоянии была наиболее склонна перетруждаться. Представив себе собранную картину, парень подумал о том, что несмотря на свою превосходную выносливость, позволявшую ему пережить работёнку в таких условиях без нанесения себе чудовищного переутомления - что даже ему вряд ли было бы очень приятно добровольно соглашаться чтобы заняться таким делом.
Форрестер мог взять эту лопату, чтобы осмотреть её и своим практически профессиональным знанием определить всяческие признаки, по которым можно было бы понять то, каким образом с ней могли обращаться во время работы прошедшей ночью.

Отредактировано Эшер Форрестер (2020-04-15 18:59:48)

Увидев свою неспособность с проницательностью профессионального сыщика анализировать мельчайшие детали, которыми безусловно отличается каждый инструмент в мире в независимости от его штампованности и однотипности - он остался несколько раздосадованным этим фактом. И только после того, как он сказал пару последних слов вслед уже уходящей за ворота Алеене:
- Ну тогда... До встречи.
Тогда к нему пришла уже другая мысль: что, так-то, под "захоронением" надо понимать другую вещь... Было ли это неосознанно проявившееся эхо военных лет, когда в то время практически всех павших бойцов хоронили сразу, не занимаясь изготовлением гроба? (Хотя по понятным причинам кремация всегда была предпочтительнее) Или тогда уж обыкновенная утренняя рассеянность?
Эшер прикрыл дверь, а лопату просто отложил рядом, возвращаясь в комнату к отцу.
- Там была Алеена. Этой ночью она в одиночку копала яму и пришла к нам с лопатой и отдала её нам. Была немногословна, сказала, что "оно" начнётся перед закатом.