Холода уже давно сковали столицу тисками зимней стужи, но первые белые хлопья, мягко спустившиеся с тяжелого неба, впервые коснулись мостовых лишь сегодня к вечеру. С первым снегом, точно так, как и было обещано, появилась она. В чёрном плаще, скрывая лицо в тени глубокого капюшона, не по-девичьи жестко чеканя шаг в такт одной только ей слышимого перезвона мелодий, отзвуками отражающихся от произносимых слов обрывка старой, всеми забытой злой сказки.
- Эта сказка, мальчик, стара, как мир – старше леса и синих гор...
Падающий снег, рваными пушистыми хлопьями падал вниз, редкие порывы ветра сдували сухое, льдистое крошево с крыш и карнизов, раздувал с пути, набивая эту белую насыпь в углы и дорожные щели.
- В ледяных краях вечно сер и сир одеяла земли узор. Где пятнает инеем сизый мох, где на камни ложится снег - ты не сыщешь и пары прямых дорог в этой дикой чужой стране...
Нужная улица тянулась вперёд, сквозь тихий ветер, вечер и падающий первый снег. Улицу мерно прорезали редкие незнакомцы и острый цокот впряженных в карету коней, уже успевшей свернуть на ближайшем повороте и теперь вязко тянувшей за собой лишь шлейф своего былого присутствия в виде оставленной на мостовой, исходящей паром кучи лошадиного дерьма. Она усмехнулась. Незнакомцы, несомненно богатые и чопорные, кутались в дорогие меха, пряча холёные лица от холода и ветра, несущего с собой ни с чем не сравнимые нотки свежих, животных испражнений.
- В тех краях нет эха и тишь глуха. Там не первую сотню лет ходит белый дух Сарихэ-Сарха: молчалив, бледнолик и сед. И не скрипнет наст под босой ногой, не растает в ладони лед, не сорвется с ветки снежинок рой и на землю не упадет...
Конечно, они проходили мимо, изумительно убедительно делая вид, что не замечают ни навоза, ни её саму. Что-то подсказывало Эриль, что узнай кто-то из них о том, кто именно скрывается за дорогим плащом и изящным доспехом, то быть ей в ценовой категории как раз где-то на уровне первого. Когда-то очень давно это разочаровывало, потом злило, потом было никак. Теперь же - забавляло.
- Из метелей ветры плетут узор, лихо путая лисий след. Сарихэ-Сарха поднимает взор, и во взоре сияет свет. Белый пленник в сети заметенных троп видел множество снежных зим. Не найти в той местности хлеб и кров, не увидеть морскую синь, не добраться до цели сквозь бель и мрак – так ли сложно с тропы свернуть? Только белый странник – босой чудак – непременно укажет путь...
Слова брошенные на ветер, сказка, рассказанная в никуда. Сто шагов до цели и привычная мелкая дрожь по рукам - плата, за возможность говорить.
- Цвета инея пряди его волос, цвета снега его лицо: поведет с собой меж туманных рос, и вовек не сведешь концов. Повстречавшему Сарихэ-Сарха нет отныне иных дорог...
Смутный танец Тени где-то на краю зрения и шевеление древнего, старого чудища, спящего в самом центре земли - первого из живых, научившегося рассказывать злые сказки.
- Разве, мальчик, сказка моя плоха? Впрочем, сказочкам вышел срок. Оглянись, малыш, за твоей спиной лишь одна ледяная падь. А теперь – не бойся, идем со мной...
Миновала охрану на кованых воротах, сад и ступила на крыльцо. Рука коснулась массивного кольца на добротной двери поместья фон Вайдеров.
- Я тебя научу летать...
Дук. Дук. Дук...