~~~Прям самое Начало игры ~~~

Шаг за шагом вифрэй преодолевал пустыню, как голем вышагивая расстояния. Солнце? День? Жгучее ощущение собственной боли лишь подстёгивало его чувство жизни, и злоба с новой силой пробуждалась причудливым ручьём. Поэтому, вместо закрытых одежд, хвостатый гордо щеголял практически в гномьем наборе, то есть броня и лёгкая одежда. Свет уже не может сделать вампиру хуже, чем он сделал сам себе, так и не выбрав смерть в то время. Сейчас... Сейчас он даже убить себя не сможет, будучи скованным (Да! Добровольно!) волей своей вроде-текущей жены. Правда её выходки, как и её личность, наскучили ему почти сразу, как только началось приключение в пустыне. Он не видел тут ни романтики, ни чего-либо ещё, а вот перспектива столкнуться с тайными песчаных, среди которых было умение "жить на свету" оч-чень даже настораживало. Ничуть не меньше, чем их усатый спутник.

- Риск  - оказаться у любителя мальчиков в его кровавый пир, или задавать странной крови подобные вопросы. Текущая ситуация - отложенная смерть. И ещё неизвестно, чья, - напряжённо проговорил вампир на вифрэйском, после чего добавил вслух очевидное для человека (хотелось бы верить, иначе он даже глупее ожидаемого), - нужно скорее. Есть желание... перекусить, - едва сорвались эти слова с губ, как мистик буквально впырился в человека. Условно, естественно, ибо магическое зрение, в отличие от обычного, в посмертии исказилось не так сильно. Есть ли изменения в его ауре, всколыхнулся ли эфир. Если этот проводник посмеет уделить передаче своих мыслей больше внимания, чем собственным завитушкам, он может лишиться не только их, но и жизни.

- Оазис или стоянка кочевников. Нам надо будет не больше часа для знакомства с их культурой питания, - ухмылка на время сомкнулась, чтобы вновь продемонстрированные клыки, для удовлетворения вампира, явились свету. Правда, тут пугать некого - Неро была слишком привычна, а усан... Он Усан, непонятная кровь. Впрочем, дело сейчас не в нём, а в совершенно иных живых. Нюх его спутницы был острее его собственного, но, может быть, рядом был подранок из кочевников. Чувство крови откроет местоположение этого существа, а жертва поддержит тело вампира в пригодном для него состоянии достаточного долго, чтобы эту добычу настигнуть.

По меньшей мере, это будет хоть сколько-то "согревающе". Путь, поиски проводника, отсеивание зацепок - всё это было привычно для разведчика, но жутко бессмысленно в плане удовлетворения иного голода, голода настоящей ярости Ануид. Ни одного убитого, ни одного обращённого... За подобную трусость Астарх, порой, лично карал преступников. С другой стороны, резню Одинокого Алого Голода, с годами, глава разведки тоже перестал принимать, всё больше настаивая на нейтральном пути решения проблем. Что же, вот. Путь через пески, что может быть более серым? И Усан. Всё ещё живой. Пока

Теххи не была уверена, что её Кровавый оружейник до конца осознаёт все тонкости ситуации, в которую они попали. Может, ему отшибло нюх и угроза от самоубийственной уверенности Усана его не задевала. Может, он видит что-то, что не замечает сама лиса. Чёрт его разберёт. Само задание Лорда было отложенной смертью. И, нет, всё-таки эта смерть была их. Почти неминуемая. Вместо того, чтобы пытаться выпутаться из ловушки Лорда Везира, она предпочтёт кинуться в неё с головой. Выживут – хорошо, слава и почёт, шанс выслужиться и восстановить своё имя. Нет? Обратно их всё равно не ждут.
Смерть от голода вампирам не грозила. В крайнем случае, они доберутся до затерянного в песках Форта, а после, отправив Усана восвояси с положенной ему оплатой, Теххи попытается запомнить местность и координаты – и смотается за парочкой кровяных мешков для перекуса для себя и Лаефа. План выглядел красиво, конечно, но тратить силы на телепортацию в условиях их и без того небольшого количества днём лиса не хотела: где-то здесь, в песках, живут умалишённые кровососы, которые нашли способ жить под солнцем. «Уже догадались, что на их тайны открыта охота?»
– Твоя стrанная кrовь всё rавно неrазговоrчива, а мне скучно – я бы и на пиr Соrго смоталась, – буркнула Теххи на вифрэйском, пытаясь высмотреть то, что почуяла.
Снова зазвучала всеобщая речь с едва заметным шедимским акцентом:
– Где-то там, – взмах рукой в направлении, которое указало Чувство жизни, – копошится что-то живое немаленьких таких rазмеров. Не поrучусь, что это каrаван или в пrинципе люди. Хочешь скукожить ещё паrочку песчаных чеrвяков? – вздёрнув бровь, поинтересовалась со смешком. Она бы предпочла быстрее добраться до Форта, а не отвлекаться на местную фауну, но раз уж руки марать не ей, то почему нет? Развлечься за чужой счёт Теххи любила.
Лиса привычным жестом переплела чары Адреналина для Лаефа, если он всё же пожелал ещё побегать по песку. Сыпалось с него и так уже знатно, но язвить о приближении старости она не стала. Пока. Себя полоснула кинжалом, жертвуя несколько капель крови. Кому? Амунис дар вряд ли оценит, так что пусть подношение будет Белиару, раз они в его владениях. «Правда, Кровавому Богу вряд ли понравится, что его верных подданных хрызут теперь все кому не лень – пустынных кланов мало, теперь и Ануид суют нос в пески Нуара»
Оставалась одна проблема. Усан, от которого так и веяло опасностью, пусть она себя ещё не проявила. Человек странный и, пока Лаеф может быть занят, все заботы о нём лягут на её плечи. Тогда стоит позаботиться и о себе. Хвост от этой мысли нервно дёрнулся, хаотично двигаясь из стороны в сторону. «Бояться живого? Пффф. Нет, конечно. Так… опасаться. При самом плохом раскладе пойдёт нам на ужин, тогда и узнаем, такая ли странная у него кровь», – в ответ на собственные мысли Теххи переплела Кровавый щит.

Из увлекательного – брови лисицы стремительно ползли вверх. И ползли бы ещё долго, не будь у них своего предела. Сначала у Теххи возникло ощущение, что Лаеф её не послушал и решил погонять по пустынным барханам из чувства скуки – следя за своим «супругом», хвостатая пыталась высчитать, сколько времени у него займёт путь до кровавой кляксы, о которой вопило её чутьё. Это тоже быстро надоело. Потом, принюхавшись и кровожадно ухмыльнувшись, решила, что это её шанс перекусить проводником и утолить начавшую проклёвываться жажду. И уже мгновением позже с сожалением отмела свою идею, сплетая Кровавые крылья…
Пригладив шею верблюда напоследок, словно пытаясь успокоить (ага, наверняка животинке будет намного спокойнее без мёртвого ездока, но это ведь де-та-ли?), Теххи рванула вверх, широкими взмахами рваных крыльев рассекая зной пустыни. Взглянув на небо с палящим солнцем и едва слышно ругнувшись, прикинула, сколько времени до заката.
– Кrовь песчаной акулы… какая пакость, такого я ещё не пrобовала… – пробормотала себе под нос лисица, зависнув в воздухе. Ленивые взмахи крыльев позволяли не отставать от замедлившегося проводника, а высота, на которой была Теххи, давала Лаефу надежду в случае чего её обнаружить и догнать их вялую процессию. – Веrблюдов эти тваrи засекут сrа-азу, как медленно ни иди, – вполголоса ответила лиса на ашрэфи, поудобнее перехватив кинжал. Не то чтобы она собиралась им защищаться… и даже вмешиваться в грязное убийство акул… пусть со всем разбирается этот Усан, она здесь гостья. Наблюдатель. В случае чего – взлетит повыше и будет наблюдать, как тупые чудовища пустыни будут раздирать их караван. «Путь до Форта неблизкий… но и не настолько далёкий, чтобы я не нашла дорогу в случае чего сама!», – самоуверенно решила Теххи, лишь на всякий случай заготовив Кровавый удар. Вдруг эти песчаные акулы выпрыгивают из песков излишне прытко и высоко?

След огня в песках, пожалуй, оказался для клыкастого чем-то новым в его жизни. Он слышал, что стекло получают из союза песка и огня, и используют трубки для выдувания бутылок, но до этого считал эту новость лишь сказкой, выдумкой для детей перед сном, чтобы они представляли себе рукотворную магию. Сотворить её своими руками было чем-то таким, что даже воодушевило. Возникло желание оставить стеклянное пятно побольше, да в виде символа Ануид, но мистик предпочёл заняться иным таинством – кровью – ведь она была куда ближе, чем ранее.

И таки чувство его «женушки» не подвело. Изувеченный, израненный монстр буквально (хотелось верить) ожидал своего спасителя в лице вампира. Лаеф, к слову, ощутил нечто сродни уважения к тому неизвестному творцу, что умудрился столь филигранно удерживать некое создание на тонкой границе меж жизнью и смертью. Конечно, кровь этого существа будет не столь вкусна, как если бы оно было подвижно и в полном здравии, но и данный спектр вкусовых эмоций будет любопытен для вкушения. Куча костей и непонятное здание на фоне питательной трапезы выглядели слишком блекло… в отличие от нечисти.

Этот подвид нежити хвостатый буквально ненавидел. Вообще он всех мертвецов хотел бы сжечь в пламени своего гнева, но вот этих – особенно. Мало того, что в этом создании вовсе не было крови, дак оно ещё отличилось противным нравом, бессмысленной непонятной речью и нечеловеческой тягой оставаться в этом мире в столь бесполезной оболочке. Что вело этих…духов? Призраков? Охотник не настолько был хорош в спектрологии, чтобы можно было уверенно судить на этот счёт. Возможно, как и прочих мертвецов, их поднимала некромантия, а значит - огонь мог уничтожить основу в виде преобразованного эфиром «тела». Остальное было не столь важно. Уши прижались к черепу, на лице возник ещё более жуткий оскал.

- Тва-ааарь, - предостерегающе прорычал вифрэй, боковым шагом смещаясь в сторону, да предостерегающе поднимая руку с "алым". Дух ему помешает утолить голод, это точно. Но, коль других мучителей рядом нет, побитый монстр – дело рук призрака, и он оставил тварь в живых не просто так. Стоило найти этот источник боли, и обернуть его себе на пользу. Для защиты от вреда, Лаеф обратился к жуткой корке собственного кровавого пота, да проверил стремительность своих движений. Сколько времени прошло, стоит ли вновь принести жертву? И если удастся найти такое положение, чтобы увидеть раненого монстра – добить тварь кровавым ударом, запасливо удерживаемым в перчатке. После чего… После чего призраку придётся самому убраться прочь, иначе в этом мире он больше не задержится. Мистический взор сверлил ненавистную пока-ещё-не-добычу, изымая тайны одарённости и наличия стихий.

– Это их отвлечёт.
– Ложь! – рявкнула лиса, топорща крылья и размашисто выводя восьмёрки хвостом. Проводник обладал поразительно острым слухом, раз так старательно вслушивался в шорох песчаных акул. И неужели он, этот странный человек, не понял, что всех их отвлечь лишь одной жертвой никак не удастся. Так боялся, что падёт от их клыков раньше, чем от её? А ведь чего-то он действительно боялся и, предпочитая думать, что именно её, Теххи упивалась этим чувством. Особенно тем, как он скрывал его за этой бравадой…
«Кровь впустую», – проводив взглядом верблюда Лаефа, с сожалением подумала хвостатая. Она чуяла, как твари разрезают песок и стремительно приближаются к ним, и с нетерпением ждала развязки. В такие моменты беспокойство и предвкушение выливаются в жесты: нервозные, дёрганные. Вот и сейчас Теххи рванула было навстречу солнцу, но замерла совсем близко от земли. Кровавые змейки, потеряв внимание хозяйки, плавно стекали вниз, утратив очертания. Золото Нуара снова обагрилось кровью, стекающей с кончиков пальцев.
Кап.
Кап~п.
Кап~п~п.
Мучительно растянувшиеся мгновения отсчитывали беззвучные алые капли.
– Близко. Совсем. Четвеr~rо, – промурлыкала, переведя игривый взгляд на проводника. Как он поступит? Примет бой против хищников пустыни, или позорно сбежит? Если предоставить ему выбор… что решит? Теххи не без азарта собирала те крупицы информации, что выуживала из языка тела проводника, и с удовольствием терялась в новых догадках. Такова была её охота: разрывать плоть с ожесточением и кровавым месивом было совсем не обязательно.
– Цепляйся за меня, – выбросив руку вперёд, поманила коготком к себе. Как он будет за неё держаться – его проблема. И будет ли вообще? Теххи заставлять не станет, как и принимать участия в грязном побоище. Нюх вампирши, пусть и далёкий от прежнего обоняния, не подводил; она знала, как скоро акулы настигнут их и оставшихся верблюдов. Горбатые, кажется, чувствовали неминуемую гибель… В случае чего, впиться можно и в них. Если совсем прижмёт. Как ни мерзко.
– Ну так что? – резко поторопила Теххи, на губах которой уже играла нехорошая улыбка. «Что же ты теперь не подкручиваешь свои усы, человек? Медлишь!» – Или… Лучше быть съеденным, чем оказаться тrусом?
Драгоценные секунды промедления, и лиса устремится ввысь одна. Жаль терять проводника, больно любопытный был людь.. но жребий брошен, и выбор сделан.

Радостно приветствующий вампира камень клыкастый наградил ласковым "твар". Саму ситуацию иначе как "швал" он именовать уже не мог, потому что строение оказалось строением (или чем там?), и совершенно отказывалось быть пещерой, как того бы хвостатому хотелось. Наконец, "мраз" в лице духа умудрился не только царапнуть по ноге, но и трусливо скрыться в камне. Стало быть, бескровый умел бесить даже больше, чем вампир изначально ожидал. Тем лучше, больше полезного опыта из этого боя мистик вынесет. Заодно покажет духу, что не стоило размениваться на такие мелочи, а бить насмерть, когда сталкиваешься с Охотниками ночи

Свободная стойка и безумный взгляд во все стороны, зловещий оскал и сосредоточенность внимания на происходящем, особенно на следах магии. Спасибо духу, он всё же оставил чёткий след тьмы вблизи себя, так что окружающая темнота будет не такой уж большой помехой. Прочь в сторону от камней, нужно хотя бы минимум свободного пространства, чтобы лишить эту сволочь основного преимущества, и попробовать её достать резким выпадом. Если будет нужно, вампир без жалости был готов пожертвовать рукой или когтями, благо заклинания в них делают их не менее опасным оружием, чем сам Лаеф. Мистик, собственно, хотел наградить своего противника потоком огня, благо широкое покрытие этого заклинания позволяет поджарить даже столь наглых в плане стен противников, а отсутствие необходимости концентрироваться позволяло продолжать движение дальше. Куда-нибудь. Дальше. К крови.

Кроме этих действий, в голове теплилась (хе-хе), одна прелюбопытная догадка, связанная с призраком. Если уж он побоялся - или не хотел - выходить на солнце, то на то были явные причины. Другой вопрос, откуда столько костей? Все они были глупой кровью, и позволяли себя убить до входа в эти...залы? Пещеры? Скорее всего, сам дух потом выкидывал их отсюда, так или иначе попадаясь под свет. Это можно было использовать, но потом, если уже никак не получится выдернуть проклятого бестелесного на бой. Вторым вариантом была искалеченное создание дальше. Если уж палач решил себя позабавить таким образом, то не исключено, что попробует это сделать ещё раз, например с Лаефом. Вампиру, откровенно, было всё равно - одну ему конечность подрежут или все пять, но факт отсутствия серьёзных атак был на лицо. Хотел поиграться, как кошка с своей добычей? Пускай. Так даже интереснее. Клыкастый даже бы благодарно лизнул это создание, если бы игра оказалась интересной. Но бескровые слишком пусты и безобразно скучны, чтобы проявить хоть какую-то фантазию.

- Р-рр, - "Покажись" звучало в рычании, и этого хвостатый хотел сейчас больше всего. Чуть меньше той жертвы, что ещё теплилась где-то за стенами и преградами, и которая тоже станет его.

– ? – Теххи за пару движений отряхнулась от самых крупных и свисающих с её одежд ошмётков чужой плоти, на мгновение задержав в руке заинтересовавший её кусочек, кажется, сердца. Хмыкнув, вышвырнула и его, слизывая с губ странноватый привкус крови животного.
«Только если буду умирать от голода в адских муках и без всякой возможности смотаться Пустотой до Лиги», – разочарованно скривилась и облизнулась ещё раз, уверяясь в решении. – «Корм для низших».
– Отв…лечь? – вздёрнув бровь, переспросила вампирша без насмешки. Между строк читалось: зачем отвлекать тех, кто сейчас ничего, кроме пищи, не видит? Ещё и зелье? Какое? Теххи нахмурилась и кинула взгляд в сторону павших верблюдов, на спины которых всё ещё крепились котомки. «Зелья, значит-с», – с прищуром уставившись на перевязываемую кнутом руку, лиса, используя познания в анатомии, прикинула, насколько серьёзное у проводника ранение. Не в её интересах хоронить в песках их единственный шанс добраться до цели… да ещё и такого прелюбопытного мастера своего дела – мужчина оказался талантливым алхимиком, куда лучше неё; а ведь Теххи занималась ремеслом куда дольше, чем длится людской век. «Полезный дядька, был бы ещё вкусным», – увиденные манипуляции с кровью лишь подстегнули лису в желании оценить проводника на вкус…
– Не так, – покачав головой, хватанула кнут и помогла с перевязкой (нарочито осторожно и так, чтобы Усан не решил, что сейчас его будет ждать участь погибших животных) – какие-то умения по перевязке раненых оставались ещё с прошлой жизни, но были таким мутным и забытым воспоминанием, что наложить жгут правильно вампирша не стремилась, да и не смогла бы без сторонних указаний – лишь обмакнула кончики пальцев в алую жидкость и слизнула. Оценивающе замерла.
Взмахнув крыльями, вампирша парой рывков набрала небольшую высоту (до четырёх метров) и обратила внимание на оставшихся тварей. К делу с отвлечением она подошла со всем тщанием, как любит: оценила расстояние до монстриков, принюхалась на предмет новых кровавых пятен в округе и-и решила, что если каждой достанется по заклинанию, то никто не уйдёт обиженным. Расположилась она как бы между проводником и акулами, чтобы, в случае чего, вовремя среагировать и предотвратить атаку на алхимика. «От него так и разит кровью…»
Теххи прицелилась и полоснула кинжалом руку, позволяя крови заструиться и принять очертания Кровавого копья – это подарок одной акуле.
Со второй же ситуация сложилась поинтереснее. Вампирша, владея магией Пустоты, ещё не раскрыла всего её потенциала – стихия сложная, даётся неохотно и как бы создаёт впечатление «шаг вперёд – два назад». А потому сейчас может втыкать в акулу столько Пронзающих игл, сколько захочет – благодаря ментальному сосредоточению, фактически безостановочно. А, как надоест, или как убедится, что это всё ну кр-райне неэффективно (на исходе третьей-четвёртой иглы), Кровавым захватом придушит зверушку.

– R-rarw! – глухо рыкнув от недовольства, Теххи продолжила удерживать песчаную акулу в Кровавом захвате. «Мужик, ты там поторопись, что ли», – стараясь следить и за акулой, и за бегущим Усаном, думала хвостатая. Правда, мелькали соображения дать песчаной акуле всё же пожрать алхимика – чисто ради иллюзорной возможности опробовать его кровь на вкус. Но, во-первых, такая странная кровь не факт, что хорошо скажется на ней самой (да, как-то вампирша поздно об этом задумалась – в присутствии тех, перед кем можно покрасоваться и блеснуть, это обычно происходит быстрее), а, во-вторых, сумрачная возможность опробовать алый деликатес явно не стоит того, чтобы лишиться проводника посреди пустыни.
Глаза разбегались в разные стороны, но, стоило собрать их в кучку, а именно в одну точку, которой была избрана акула, Теххи натягивала незримый поводок крепче и крепче – акула двигалась медленно, но целенаправленно, зар-раза! А потому вампирша поволокла её в сторону противоположную проводнику, стремясь заодно постепенно приподнимать над песком, лишая животное естественной для него среды. По крайней мере, алхимик не был глупцом и мог сообразить обогнуть увязшего в путах собственной крови монстра. А, как только он достигнет своих драгоценных склянок, Теххи приподнимет акулу в воздух на максимально возможную высоту и резко опрокинет вниз, ударяя о землю и дезориентируя.  Чары, конечно, будут порваны, но тут же окажутся начаты новые! Следом сплетённый Кровавый толчок отшвырнёт монстра от человека ещё дальше и, если понадобится, вслед полетят прицельные Пронзающие иглы. Вопрос в том, понадобится ли это?.. Пусть акула и умела задерживать дыхание, но явно не до бесконечности – вампирша предполагала, что, вынужденная сопротивляться магическому захвату, песчаная тварь порядком устанет и, истощённая, будет куда менее опасна для алхимика. И досадное вмешательство Теххи в песчаные разборки можно будет считать на этом законченным.

«Он что… молился?», – как бы вскользь подумала вампирша, проследив, чтобы все склянки проводника нашли укрытие в полах одежд. В переплетении лоскутов ткани разной степени плотности, из которых состоял восточный наряд, и у неё была припрятана пара зелий – хотелось бы сказать, что хранились составы поближе к сердцу, но крепились они на поясе.
Теперь, когда проблема акул была решена, Теххи ступила на землю и сделала несколько шагов к туше акулы, пристально её разглядывая. Сухость в горле была одним из немногих ощущений, доступных ей в посмертии – голод медленно подступал и, кажется, это единственный шанс восстановить силы перед долгим переходом, если она всё же не загрызёт усатого. «Ощути все прелести изгнания, без нормальной крови и лигийских мальчиков…» Опустившись на одно колено, брезгливо коснулась плотной на ощупь кожи зверя, вампиризмом вытягивая оставшиеся силы из песчаной акулы – жизнь её уже покинула, а теперь и кровь. Досуха.
– Возвrащаясь к известной пrоблеме – теперь мы без четыrёхногих, – отряхнувшись и избавив одежду ещё от парочки внутренностей уже давно почившей акулы, напомнила Теххи. – И мой спутник запrопастился… – теперь звучало не только недовольство, но и возмущение. Дотягивался ли до него ещё нюх вампира? «Как бы не помер в своём кровавом безумии, тащить потом всё на себе», – скрипнув зубами, встряхнула крыльями и выжидающе взглянула на внешне невозмутимого проводника. Закончила свой недолгий монолог на ашрэфи: – Я тебе помогла, тепеrь ты должен. Люди пустыни всегда платят свои долги!