Бесхвостому было практически всё равно на происходящее вокруг. У него было горе, которое перекрывало всё вокруг. Должно было быть, но...
Йирт на протяжении всего этого времени, изо всех сил пытался сохранить ощущения подавленности, сокрушительной печали и самозабвенной обречённости. Пусть они и сокрушали его внутренний мир подобно тому как горсть булавок дырявят пищевод в который попали, но испытывать их казалось Порченному правильным. Однорукий предавался им с самозабвенной истовостью, сопоставимой разве что с жаром искренних молитв. Но они, как и любые иные тёмные эмоции, постепенно растворялись подобно трупу в бочке с кислотой. Несмотря на особенности характера, Бесхвостый, в сущности, не отличался от соплеменников, а потому попросту оказался не способен долго переживать, даже невзирая на действительно серьёзный повод - гибель Уррура. Он ненавидел себя за это. И в качестве протеста против своей жалкой, трусливой природы предался самоистязанию. Он собирался доставить максимум неудобств, лишений и страданий собственной плоти, чтобы если не разумом, так телом ощутить отголоски того всеуничтожающего пронзительного звона осознания смерти Уррура, который пронёсся по всему его рассудку и расколол душу.
Поэтому Йирт не ел, не спал, не говорил - лишь сидел неподалёку от злополучной таверны на каком-то деревянном бруске и смотрел в пронзительно холодную пасть пустоши. Небеса окрасились светлыми тонами, знаменуя начало нового дня, но промерзшему почти до костей Бесхвостому было всё равно. Вернее, почти всё равно - сердце то у него всё еще билось.

Отредактировано Йирт С’Апть (2019-04-01 17:28:02)

Йирту было холодно. Правда, не от мороза, а от обиды. Всё из-за того что идея, казавшаяся поначалу хорошей, неожиданно обратилась в какую-то скучную рутину. Как маг жизни, ценящий пребывание как своё, так и чужое, за пределами грани, отделяющей мир живых от мира мёртвых, он не мог её добровольно пересечь. Не хотел. Трусил. А боль, даруемая обморожением оказалась не достаточно разнообразной для того чтобы терзаемый ледяным дыханием природы организм не смог к ней привыкнуть. Йирт чувствовал себя обманутым со всех сторон - не только снаружи, но и изнутри, ибо его собственный подвижный рассудок, находящийся в стагнации, вместо того чтобы прочувствовать горечь обиды через физические ощущения, начинал уплывать в дали, которые не желали соотноситься с горечью. Признаться, Порченный пытался, но его мысли подобно пушистым непоседливым котятам, которых мама-кошка пытается приучить лакать из блюдца, не понимая что от них требуется, активно (зачастую напрямки - через водную гладь) расползались в стороны. Не избегали его внимания и солярные искры находящихся поблизости живых существ. Волею судьбы его мысли всё чаще останавливались на персоне знакомой - той, что была была ближе всех остальных. И чем больше он пытался отмахнуться от неё, сосредоточившись на чем-то ином, тем сильнее фиксировался на той, кто называл себя Ивей. Или И'Вэй. Или еще как-то. Общаться с ней Порченный изначально не собирался слишком уж близко, а потому и прикладывать силы чтобы запоминать её имя Однорукий не стал. Подобное, к слову, происходило и со всеми иными особями женского пола, которые в случае необходимости назывались всевозможными заменителями. А всё из-за того что Йирт чувствовал - при неправильном назывании имени, из-за столь вопиющего нарушения этикета, он сгорит со стыда. Дотла. То есть регенерация тут ему никакая не поможет.
Так продолжалось вот уже некоторое время и, в конце концов Бесхвостый сдался. Виноватой в невозможности сосредоточиться на горе, конечно, была объявлена эта особа. А потому он решительно (предварительно свалившись в снег из-за окоченения мышц) направился к ней, собираясь, выражая сдержанное недовольство (пыхтя от негодования) вперить взор в её гла...гру...ноги (да, ноги!) заявить.
- Т-т-ты м-м-меш-шаешь с-с-страд-д-д-д-д-д!

При учёте того что Йирту ответили далеко не сразу, он успел пять раз пожалеть о том что оказался рядом с особой женского пола, семь раз потыкать ментальной палочкой ранку от потери Уррура, восемь раз разочароваться в живых существах и всего лишь тридцать шесть раз проклясть себя. На самом деле, он только начал разогреваться в забаве по отвешиванию пинков чувству собственного достоинства, как извне пришёл какой-то новый, странный и очень раздражающий отклик, разительно отличающийся от простого и понятного медленного умирания на холоде. При этом он был гораздо хуже.
Бесхвостый впал в ступор. И дело было не только в том что его конечности, кажется, в очередной раз промерзли до самых костей, но в том что он не предвидел столь неожиданного и подлого удара, которая реальность только могла ему отвесить. Ему не стали слепо подчиняться, но задали вопрос, провоцируя на общение! От такой наглости у мага жизни на некоторое время спёрло дыхание. Однако, он быстро понял что это лишь последствия переохлаждения и наложил на себя целебные ладони. Одну. Стало немного легче. Снаружи. Внутри как была звенящая, специально покрытая шипами для самобичевания тишина, так и осталась. Проблема была в том что теперь ему необходимо было быстро наполнить её мыслями и мыслями конкретными, которые бы смогли быть предельно лаконичными не только чтобы не обидеть собеседницу, удовлетворить её и её любопытство, но и окончить разговор с безграничным превосходством над ней. Это было сложно. Настолько сложно, что за всю свою жизнь Порченному ни разу не удавалось добиться желаемого результата. Разве что над одной статуей в храме Этерии, да и то - вскоре Странный уже начал корить себя за то что так обошёлся с куском мрамора и не раз потом приходил просить прощения - пока никто не видел.
Здесь и сейчас (собственно, как всегда) Йирт испытывал трудности. Для начала он, всё так же глядя на ноги, покраснел от натуги, надеясь что таким образом он сможет вызвать прилив крови к голове и та придумает что ответить. Но...как всегда, Бесхвостый ошибался. Он мотнул головой из стороны в сторону, будто бы бодая воздух, скользнул взглядом по окрестностям в надежде найти там что-то, способное оказаться альтернативой ответу (ибо настоящую, истинную причину его всепожирающей грусти Странный бы не рассказал никому). Например, очередной маг хаоса или хотя бы какая-нибудь завалявшаяся невидимая гончая. Так как ни того, ни другой не обнаружилось, Йирт на мгновение возненавидел их еще больше и внезапно перевёл взгляд на лицо вопрошающей. Затем - самопроизвольно чуть выше и...
Следующие слова слетели с его языка подобно сосулькам во время оттепели - неожиданно, бессмысленно и беспощадно.
- ...д-дурацкая п-причёска.

Вот так вот соломинка для утопающего в межличностном взаимодействии Йирта неожиданно обернулась для него самим настоящим каталийским удавом, что быстро смекнул что к чему и, пользуясь моментом беззащитности (в случае Бесхвостого этот момент длился всю его жизнь) набросился на него. Однорукий буквально начал задыхаться - от негодования, смятения, злости и, конечно, желания сбежать отсюда и никогда больше не возвращаться к людям. Мысленно, в возникшую паузу, которая отводилась Йирту для достойного ответа, Порченный успел самоустраниться на остров, где жили одни лишь единороги и прожить там половину жизни, когда, наконец-то повстречался с той единственной, кого он был готов терпеть рядом с собой, как неожиданно, по ощущению медленно отмораживаемой ноге он понял что всё это не более чем несбыточные мечты, а ему на самом деле нужно срочно что-то отвечать перед ледяной колдньей, что практически голыми руками смогла справиться с повелителем зловещего хаоса. Идей, как обычно, не было и Бесхвостый предался своему любимому делу - сразу после мечтаний, спасения жизней и прозябания в одиночестве. Да, он погрузился с головой в панику.
- Смотри, хаосит! - неожиданно для себя быстро и очень, даже слишком членораздельно произнёс. Палец его единственной руки, взметнувшейся вверх указал куда-то за спину лохматой, как элементаль волос девушке. Это должно было дать ему немного еще времени на раздумья (которое тот скорее всего потратит на какую-нибудь внеочередную глупость), а так же хоть на время убрать давление двух синющих, как синюшно пьяные утопленные в холодной воде висельники, глаз.
Переключив внимание невольной собеседницы, паника прекратилась (вернее, сделала перерыв), освободив дорогу безумным идеям Странного вифэя. Да, текущих неприятностей и явного обмана Йирту, судя по всему, было мало и Порченный, как умел делать, наверное, только он (а так же - скорее всего тот самый вифрэй, из-за которого на самом деле рухнула их родина), предпринял попытку скормить удаву его собственный хвост.
- Сссс т-такой прич-чской т-ты мешаешь мне ст-традать! - заявил он не без гордости от собственной хитрости.
Эта фраза должна была быть произнесена в непосредственной близости от Ивейн, а потому вне зависимости от её действий после его указания на хаосита (про которого он совершенно забыл сказать что ему почудилось), Йирт бы её выследил и сообщил столь долго формулируемый кусочек того, что будь оно почетче, можно было бы назвать репликой.

Отредактировано Йирт С’Апть (2019-09-06 14:53:12)

- Ха-ха! Умора!
- Да, забавно.
- Если бы я знал что она так будет реагировать на слово "хаосит", заставлял бы чаще Йирта об этом говорить! Ахахаха!
- Скорее всего он тогда был бы уже вморожен во что-нибудь не слишком тёплое. Например в камень, летящий вниз с обрыва.
- Пф. Вечно ты драматизируешь. Она ничего не сделает! Разве человек с такой глупой причёской может кому-то навредить?
- Ты будешь удивлён.
Йирт рефлекторно почесал ухо через пару секунд после того как оно зачесалось. Он наловчился так делать для того чтобы случайно не убить ручных блошек. Они же в свою очередь прекрасно понимали что насытившись тотчас же нужно бежать и скрывались с места трапезы достаточно резво. Именно поэтому они до сих пор были живы. Ну, или это были не те Каталийские дрессированные букашки, а их потомство, которое процветало, слушаясь заветов своих предков.
Понимая что его поднимают за грудки, Порченный вежливо поднялся на носочки. Бушующая рядом снежная буря с потешно дрыгающимися нечёсаным волосам в так вылетающим изо рта брызгам слюны создавали впечатление грозное и пугающее, а потому вифрэй по возможности старался подыгрывать. Тем более он помнил что девица сыграла немаловажную роль в победе над хаоситом. А это лишний раз говорило о необходимости вести себя потише - вдруг еще и его убьет ненароком. Порченный прикрыл глаза и прижал уши к черепной коробке. Так он мог продолжать исполнять вид жертвы, при этом ощущая приятное тепло, проходящее к нему через руки вцепившейся в него водяной колдуньи. Вообще, в том чтобы стоять и не отсвечивать, принимая лавину слов Бесхвостый находил некую вежливость - как если бы мышка перед тем как быть съедена котом, поперчилась, посолила бы себя, да прыгнула в суп, который стала бы еще и помешивать - до собственной готовности. Йирт был готов и на это - лишь бы не пришлось разговаривать.
Хотя, ему всё равно пришлось...
- Я...э-э-э...п-п-остригу! - промямлил Порченный, не открывая глаз - Тебя. Т-т-то есть в-волосы. К-которые н-н-на голов-ве!
Уточнения были важны. Каждое достаточно важно, чтобы по завершению предыдущего Йирт мысленно хлопал себя по лбу и порожда новое, в попытках исправить ранее допущенную ошибку многозначительности. Правда в итоге лишь увязал в трясине еще больше, еще крепче. Лицо его пропорционально разгоралось, ибо воображением Йирт обладал живым. Пожалуй, в некоторых аспектах даже слишком живым...

Не секрет что Йирт совсем не понимал женщин.
- Д-да! - обрадованно молвил вифрэй, полагая что раз его отпустили, он уже пережил самое страшное.
Он вообще мало что понимал в принципе. Но к тем не многим вещам, что находились в небольшом освещенном уличным фонарём смутных, приближенных к правде предположений принадлежала такая штука как магия. Бесхвостый в принципе имел представления о том как сделать желаемое. Вот только очень часто практика расходилась с теорией столь кардинально, что представлялось будто эти две вещи вообще не пересекаются. Зато, с другой стороны, именно так и совершались самые впечатляющие открытия - в попытке совместить желаемое с действительным. К слову, тем же способом, с процентным соотношением примерно сто к одному, получались впечатляющие катастрофы...
- Т...то есть...н-нэат! - воскликнул Порченный.
Выражение лица "собеседницы" после этих слов, как ему показалось, приняло нейтральное выражение. Хотя, он бы не удивился, окажись что её лицевые мышцы просто задубели на холоде и ныне отказывались шевелиться. Как его собственные, например.
- Я...я же маг! - сообщил Йирт излишне радостным тоном и тут же пожалел об этом - что говорить дальше он не придумал. Именно поэтому, почти как и всегда, вифрэй выдал первое что ему пришло в голову - Я могу намагичить!
Бесхвостый помотал головой из стороны в сторону. В шее что-то хрустнуло и Порченный, опасаясь что это замерзшая в сосудах кровь, поспешил использовать на себе целебные ладони.
- М...может...п...пойдём? - неуверенно предложил Йирт. - К т-тебе или к...ко мне?
Он попытался проявить те немногие навыки социального взаимодействия и улыбнуться, но благодаря крайне специфично перекошенному лицу, он придал своему лицу выражение, свойственное всем мужчинам, выпившим достаточно чтобы считать себя неотразимыми. Или кроликами. В зависимости от привычности организма к алкоголю.
- Ыхыхи! - издал Бесхвостый звук в довершение своей тирады.
- Кажется у него начал отмерзать мозг.
- Скорее всего он уже давно лопнул от холода и сейчас его обязанности исполняет мозжечок.
- Ого! То есть есть шансы что...
- Нет. Никаких. Он обречён.

Угроза "дать" в случае если тот начнёт "магичить" остановила Бесхвостого от применения целительных ладоней. Несмотря на яркий огонёк предвкушения, вспыхнувший при этой многозначительной фразы со стороны особи женского пола, Порченному хватило ума чтобы понять - скорее всего имеется ввиду нечто очень и очень плохое. Для него. На всякий случай Йирт медленно и аккуратно, будто та могла взорваться, опустил единственную руку и продолжил ожидать ответа отмороженной колдуньи с не естественно повёрнутой на бок головой. Вот только каково же было его удивление, когда она, будто забыв про него, поспешно ретировалась. У Странного вифрэя, и так не обделённого способностью к произнесению осмысленных фраз, дар речи на пару секунд вообще пропал.
То что выдал потом наглядно демонстрировало то, что иногда лучше просто молчать - умнее казаться. Но голоса попросту не могли устоять и не воспользоваться моментом отсутствия управления у промороженного разума Бесхвостого.
- Эу! - выдавил он во след удаляющейся колдунье - Щщщщ!
Последнее сотрясение морозного воздуха было попыткой посвистеть ей во след. Такой приём межличностного общения Йирту приходилось слышать в заведениях, где уровень просвещенности контингента не далеко ушёл от уровня не слишком начитанной обезьяны. Естественно, вифрэй просто не мог не взять его на вооружение. Правда, помимо знания о чём-то, нужно было уметь этим пользоваться. Само собой, свистеть Однорукий не умел. Но он верил в чудеса! Более того, он верил в наличие у себя скрытых, врождённых способностей! Реальность же, в которой пребывало тело Порченного, обычно была глуха как к чудесам, так и к его врождённым, но не раскрытым способностям. Поэтому вместо свиста рот исторг пару капелек чуть ли не на лету замерзшей слюны, да покрывшегося инеем шипящего звука. Всё.
- Сюда иди - на чистом автомате добавил вифрэй.
К счастью, это было последним что он произнёс до того как закрыл рот двумя руками. А так как одна из рук была протезом с очень острым крюком, то едва не закрыл себе рот навсегда. На его счастье, лезвие лишь едва-едва задело кожу. И без того стылая кровь вовсе решила не выходить из ранки.
Когда Йирт осознал что сказал и кому, он сорвался с места и устремился прочь. Да, с не естественно повернутой головой. А всё потому что если он останется жив - он сможет себя вылечить, а вот если слишком долго останется на месте, то, возможно, уже не будет таким живым как раньше. Разве что глубоко подо льдами, в которые его закуёт Ивейн...

***

Так как Бесхвостый не был уверен в том - услышала ли его ледяная колдунья или нет, он решил что та просто сделала вид что нет - чтобы ослабить его бдительность и напасть когда тот не будет этого ожидать. По мнению Йирта с её стороны это было хорошим, умным ходом. Почему? Просто потому что Однорукий собирался во что бы то ни стало всё же подстричь девушку! А всё из-за того что доселе мирно спящий в нём цирюльник взбунтовался и потребовал во что бы то ни стало избавить мир от её ужасной причёски.
Вопрос был в том - когда и где лучше её подкараулить, чтобы вырубить парализацией тела чтобы уничтожить волосяное зло. А пока Бесхвостый следовал за ней на почтительном расстоянии, активно используя чувство жизни. Вот только он не учёл того, что на стороне Ивейн, помимо неё самой был еще и могучий Грон...

Мир Мистериума удивителен. В нём всё когда-нибудь происходит. Луна падает, демонолог влюбляется, Магистры возвращаются, Йирт решает действовать. Некоторые события, правда, могут происходить очень и очень редко, но даже так - главное что они всё же случаются.
Да, Бесхвостый в кои то веки решил действовать. Нет, это не значит что он стал безбашенным берсерком - просто он всё, абсолютно всё продумал и подготовил.  Для начала он заманил Ивейн в закрытое помещение из которого она не могла сбежать. Затем заставил её там остаться на долгий промежуток времени, пока сам отходил и готовил для применения заклинания вроде парализации тела. Еще немного - быть может минут пятнадцать-двадцать и Бесхвостый даже наберётся смелости чтобы начать исполнять свой план! Да, решить действовать и действовать - две разные вещи. Но Однорукий как никогда был близок к осуществлению своего дерзкого плана.
Но как бы Йирт не пыжился своим неожиданно прорезавшимся интеллектом или способностями к тактическим манёврам, на самом деле в каждом подготовительном шаге ему помогали. Некто неожиданный, а оттого и незаметный для самого Бесхвостого. Вифрэй, при всей своей хвалёной подозрительности не задумывался об этом существе - ему банально не хватало для этого мозгов. И этой персоной была...сама Ивейн! Да, всё именно так. Она невольно создала условия, в которые даже такому неуверенному и трусливому созданию как Однорукий вифрэй не составило бы слишком больших усилий чтобы осуществить его план. Если, конечно, в него не закрадутся отклонения...
Бесхвостый легонько тронул дверь. Та оказалась заперта. Бесхвостый на долгое мгновение замер и пару раз обескураженно моргнул. Кажется, весь его гениальный план летел в Бездну. Порченный выдохнул с лёгким облегчением. Теперь он мог самым что ни на есть доблестным образом отступить, чтобы продумать другой план, еще более дерзкий и хороший. Но не тут то было - его ухо дёрнулось, уловив исходящий из-за подлой двери шум воды. Он прищурился. Внимательно, оценивающе посмотрел на тонкое лезвие протеза. На дверь. Приник глазом к стыку. Отстранился. И, прикинув что-то, весь подобрался в предвкушении. Он был снова в деле! Шум воды скроет его попытку взломать дверь и тогда он ворвётся внутрь и наградит Ивейн парализацией тела. Всё было легко и просто. Бесхвостый с размаха вонзил лезвие в стык. Раздался тихий хруст. Уши Бесхвостого встали торчком, а сам Однорукий, аки трепетная лань при подозрительном ветерке, весь подобрался, готовый пуститься вскачь, если шум воды прекратится. Йирт дёрнул протезом. Нет эффекта. Потом еще раз. И вот тогда то его обуяла паника. Он начал дёргаться из стороны в сторону, а потом и вовсе уперся двумя ногами в дверь, надеясь вытащить орудие взлома.

Чаще всего Бесхвостый мечтал об открытии у себя доселе скрытых способностей. Стать очень сильным, очень умным или, чего греха таить, очень богатым. Да, последнее тоже относилось к открытиям, скажем так, в себе. Правда, касались не столько интеллектуальной деятельности. Все способы обогащения были крайне далеки от физически возможных. Даже удивительно как Бесхвостый мог быть одновременно далеко не самым плохим лекарем и при этом иметь в голове такого рода мечты. Так, например Йирт думал о том чтобы выделять золото. И речь идёт не о магии металла, а о более...естественных способах.
Но, как известно, стоит бояться своих желаний. К счастью, в этот раз речь не о, допустим, золотом дожде, а вещах более приземлённых. О силе. На текущий момент вифрэй висел в воздухе. Ноги его упирались в дверь, а сам он был занят тем что со всех своих не великих сил (которых, впрочем, оказалось достаточно чтобы основательно погрузить лезвие в крохотный проём), пытался вытянуть столь не осмотрительно застрявший в дереве крюк. Последнему не повезло оказаться частью протеза ныне отчаянно пыхтящего вифрэя. Вифрэю же не повезло оказаться Йиртом, к которому с другой стороны дверного проёма приближалась приготовившее далеко не самое безобидное заклинание водяная волшебница.
Итак, сила. Нашествие Марагора показало что сильным может быть и тщедушный скелетик. Если тщедушных скелетиков много, то и сил у них - много. Если у тщедушного скелетика есть мантия и он умеет колдовать, то тщедушный скелетик называется могучим личом, по прежнему, в принципе, оставаясь тщедушным скелетиком. Если у тщедушного скелетика есть волшебная броня и оружие - он грандиозный рыцарь смерти. А если у тщедушного скелетика есть плоть, ушки и заколдованный руной остроты протез, то он может так глубоко его вонзить в дерево, что сразу не вытащишь.
Бесхвостый услышал как медленно поворачивается ключ в замочной скважине. С помощью чувства жизни убедился что за дверью находится Ивейн. И замер.
На мгновение.
Вся жизнь промелькнула перед его глазами. События быстро-быстро мелькали, пока одно из них - из последних - не замедлило ход и не остановилось прямо перед мысленным взором Бесхвостого. Это была та самая соломинка, которой рад любой утопающий (в случае встречи с Ивейн фразы про утопления обретали куда большую реальность).
Йирт облизнул пересохшие губы. Сердце его бешено колотилось.
- Не выходи! - произнёс-прохрипел он в самую дверь - Хаосит! Я его задержу!
Порченный, покачиваясь, начал топать упёртыми в стену и дверь ногами, тем самым порождая шум "сражения".
Но, как это часто с Бесхвостым бывало, несколько перестарался.
Однорукий слишком сильно раскачал лезвие своего протеза и то, наконец, выскользнуло. Порченный грохнулся на пол, приложился головой и растянулся в какой-то нелепой позе. Понимая что хуже просто в принципе быть не может, он прикрыл глаза и притворился что потерял сознание.

Всё шло по плану. Он наблюдал за происходящим сквозь ресницы максимально прикрытых век. Дверь отворилась. В проёме показалась Ивейн. Правда, сделала она это в виде, который не слишком то много оставлял пространства для фантазии. Впрочем, Йиртовой вполне хватило чтобы размытый образ водяной ведьмы превратить в идеал красоты. Сердце забилось чаще, давление поднялось, а дыхание, что попыталось выровнять всю ситуацию, Странный максимально притушил, из-за чего и...
- Ы-ых - сдавленно простонал он, почувствовав как нос заполнился кровью. Похоже, сосуды не выдержали и дали течь.
Тихая демонстрация наличия в теле жизни, похоже, для Ивейн было не достаточно. Она толкнула его. Не сильно, но то ли Йирт оказался куда нежнее, чем казался, то ли попытка расшевелить обрушилась на какую-то уж очень чувствительную точку, так что Однорукий не выдержал.
- О-о-ох - застонал он и чуть качнул головой. Перед глазами всё послушно крутанулось.
В носу надулся кровавый пузырь и тотчас же лопнул.
Странный не стал рисковать и открывать глаза шире, чем они уже были открыты сразу по двум причинам. Во-первых, в большинстве людских поселений, равно как и у некоторых зверей, бить лежачих было последним делом. А во-вторых, Йирт мог увидеть больше волшебницы и тогда она бы увидела больше его (лежал то он на спине). А этого Бесхвостый никому не желал.
В принципе, он пока остался жив. Но лишь пока. Как и любая женщина, когда Йирт планировал сделать что-то хорошее, хладнокровная могла внезапно перейти в наступление. Поэтому нужно было действовать максимально аккуратно. Усыпить бдительность волшебницы, коснуться её рукой с готовой парализацией тела, обставить всё как нападение хаосита, а самому незаметно изгнать зло из её прически.
Но легче было сказать, чем сделать.
Еще и, похоже, сотрясение...
- Голова-а-а - простонал вифрэй.
Не задумываясь, он доверительно протянул руку в сторону размытой фигуры Ивейн, чтобы та помогла ему подняться.

В каком-то смысле вифрэй был коварным типом. На то было сразу несколько причин. Первая: маги жизни очень живучи. И дело не только в их заклинаниях, которые позволяют буквально вернуться с того света, сколько в том что их стихия подразумевает выживание себя ли, окружающих ли - любыми способами. Да, так просто. Вторая: Йирт видел некоторое дерьмо. И речь не только и не столько об экскрементах, сколько о вещах за гранью добра или зла. Повседневная жестокость, ранящее не хуже некоторых ножей пренебрежение, привычная ксенофобия. Извалявшись во всём этом, даже донельзя простой вифрэй начинал действовать несколько иными путями. Боль - лучший учитель. Третья: эмоциональная и ментальная нестабильность. Да, Бесхвостый был, мягко говоря - ку-ку. Жёстче - кря-кря. Еще жёстче - "да что тебе надо, сволочь бесхвостая?!". Был еще один вариант, но он выходит за рамки приличия и, наверное, подходил лучше всех. Особенно учитывая то, что собирался произнести Йирт.
- Изгнать - быстро прохрипел Порченный и коснулся ничего не подозревающую девушку рукой с парализацией тела - ...твою причёску обратно в глубины Дииба, откуда она и появилась!
Бесхвостого переполняла гордость - что ему удалось всё же спеленать строптивицу и боль - похоже, он приложился куда сильнее, чем ему казалось - будто реально приземлился на голову. Хорошо еще заклинание не отменил. Повезло. А то сейчас просто касался бы полуголую Ивейн как какой-нибудь извращенец.
- Да. Не то что сейчас. Сейчас не как какой-нибудь извращенец, а как вполне определённый извращенец.
- Учитывая место за которое Йирт схватил Ивейн...Йирта можно смело назвать извращенцем-самоубийцей. Ну, или ему всю оставшуюся жизнь придется держать в парализации.
- Ха-ха-ха! А идея то хороша! Я слышал что иногда жертвы проникаются своими пленителями и...
- Ивейн с высокой долей вероятности выморозит все кишки любому.
- Эх. Жаль.
Тем временем Бесхвостый медленно, но верно осознавал что по прежнему продолжает удерживать одну достаточно пиантную часть ледяной волшебницы своей единственной ладонью. То что она не была обнажена было плюсом. То что она не была одета в полностью закрывающую тело тяжелую броню - было минусом. И минус явно перевешивал, учитывая что ткань текущего наряда ведьмы была слишком тонкой, чтобы Странный не желал продлить столь же приятный, сколь и опасный контакт.
К счастью, Йирт смог побороть себя, продраться сквозь похоть, звон в голове и повторить парализацию тела до того как стало слишком поздно. Он выиграл себе еще немного времени.
- Э...я случайно. - буркнул вифрэй парализованной и, будто спохватившись, только сейчас густо покраснел. Вряд ли Ивейн поверила, учитывая что Однорукий не отпускал её добрые секунд двадцать. За это время некоторые маги способны полностью превратить в пыль небольшую армию.
- Ну...пора работать. - произнёс Странный и максимально аккуратно (всего один раз ударив головой о дверной косяк) затащил девушку в покинутую ею комнату. Ощупал её тело в поисках ключа. В процессе почувствовал как из носа потекла кровь. Не нашел ключа и поборол желание провести более тщательный осмотр. Забаррикадировал дверь. Увидел торчащий в замочной скважине ключ. Едва не забыл обновить парализацию тела, залюбовавшись формами Ивейн. Укутал её с головы до ног в пару дополнительных кусков ткани - чтобы не отвлекала. Спохватился когда та начала задыхаться и освободил ей нос. Понял что у него нет с собой ножниц, а взмахи протезом уступают аккуратным движениям ножниц. Вновь использовал парализацию тела. Разбаррикадировался. Парализация тела снова легла на Ивенй. Йирт выбежал наружу. Вернулся. Еще парализацию тела. Закрыл за собой дверь на замок. Едва не столкнулся с Гроном. Чуть его тоже, по привычке, не подверг парализации. Нашёл ножницы. Вновь использовал парализацию тела на водяной колдунье. И, наконец, приступил к делу. Так как волос было не так много, а те что были были порезаны как туши - начинающим мясником, пришлось пустить в ход сырую магию жизни.

***

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Если, конечно, ты не маг жизни.
- Г-готово... - просипел Йирт и плюхнулся на пол. Ещё один синяк. Но ему было всё равно. Он устал, почти израсходовал все свои магические запасы, но зато результат разительно отличался от того что было. В причёску он вложил всё свое мастерство.
И только сейчас, сидя на полу с ножницами в руке, он понял что давно не использовал на Ивейн парализацию тела. Он икнул от страха и не поднимая пятой точки от пола, начал отодвигаться от ледяной колдуньи.

Одно дело когда ты кого-то обездвиживаешь и делаешь всякое. Но совсем другое когда что-то такое творят с тобой. Последнее, правда, наиболее часто Йирт испытывал от своего собственного тела - когда оно под воздействием обстоятельств переставало его слушаться и совершало с ним всякие странные вещи. Обычно - на уровне эмоций и ощущений. Вот и в этот раз оно отказалось что-то предпринимать, когда на него стала надвигаться разгневанная до полного паралича мимических мышц колдунья. Вот только помимо лица с надписью о готовности начать убивать у неё было много всего такого, что заставляло шевелиться струны души вифрэя. И не только души...
- Ты. Не двигайся...
Эти слова пролетели мимо и ледяными стрелами вонзились в стену рядом с Йиртом. Он бы непременно послушался, если бы хотя бы в принципе мог шевелиться. А так у него попросту не было выхода. Равно как и возможности дышать. Дыхание замерло посредине между восторженным вздохом и предсмертным выдохом. Сердце, впрочем, это не останавливало и оно как ни в чём не бывало стучало собой о рёбра.
Ивейн присела рядом с ним. На колени. В тонкой ткани. Которая съехала. От пёстрой палитры моментально нарисованных возможностей продолжения этой ситуации Порченный едва не умер на месте. Удивительно что несмотря на то что среди откровенно эротических было много и сдобренных его кровью, едва не бьющее через край возбуждение никуда не делось. Даже как будто бы наоборот...
Она протянула к нему свою руку. Чуть нагнулась, открывая и без того малую часть того что должно было быть сокрытым. Воображение и раньше во всю расстаралось, дорисовав скрытое, так что в принципе ничего нового это движение не распахнуло. Но перед лицом вифрэй заплясали цветные круги. Ледяная колдунья сомкнула её на его горле, царапнув кожу на шее. Это было, наверное, самое приятное что в жизни Йирта делала для него женщина.
- Ух! Хороша, ледянучка.
- Кто?
- Ну, ледяная волшебница.
- Больше похоже на другое слово.
А потом она его поцеловала. В щёку.
Сознание от переизбытка желаний, мечтаний и действительности отключилось и Порченный безвольной куклой повалился на пол.
Наверное всё-таки нужно было дышать.