1. Имя, Фамилия (прозвище или псевдоним, если есть): Йен Зауер, настоящее имя - Яррет де Крейн, первым представляется и живёт под ним, второе скрывает и не упоминает никогда. Псевдоним в «Кредо» - «Алый сполох».

2. Классификация игрока: Член организации

3. Деятельность: Ассасин «Кредо Смерти». Мечник высокого класса, наёмник, продающий свои умения за деньги в свободное от основной «работы» время людям (и не только людям), которые ему понравятся, практик воинских духовных техник, мастер боевых искусств, бывший офицер армии Мистерии.

4. Раса и религия: Человек. В богов верит «на всякий случай», особенно никого не выделяя, разве что Инноса и Войлара. Религия Зауера - это поединок, его икона - клинок.

5. Дата рождения и возраст/На сколько выглядит по человеческим меркам: 4 октября 17058, 29 лет. Выглядит  лет на 5-6 моложе своих лет, но это если не приглядываться.

6. Характер: Йен – на удивление спокойный человек, полностью избавленный от резких перепадов настроения, не поддающийся на провокации, его сложно вывести из себя. Много и, зачастую, пошло шутит, обладая тонким чувством юмора, предпочитает «висельные шутки» прочим. Иногда объектами таких шуток становятся вещи, над которыми обычно не шутят - но, по словам Зауера, если ты не способен над чем-то подшутить, то именно это тебя однажды и сведёт в могилу.

Он постоянно анализирует окружающую действительность и слушается своих беспрецедентно развитых инстинктов, реагируя на происходящее вокруг соразмерно. Равнодушен к убийствам – пустив меч в ход столько раз, Йен утратил всякую возможность что-либо чувствовать от самого факта прерывания чужой жизни, но, осознавая, что смотреть на смерть подобным образом не совсем правильно, Зауер старается избежать пустотных боев и ненужных убийств. Если не удается – разворачивается во всю мощь, стремясь уничтожить помеху как можно быстрее. Это, однако, не мешает получать удовольствие от самого процесса поединка, от сравнения умения, превосходства чьего-то мастерства.

Прагматичен и хладнокровен, с равной лёгкостью вытащит ребёнка, свалившегося в яму, и убьет его родителей, если их «заказали», на его же глазах. Уважает право «кровной мести». Ненавидит предательство и обещания, которые не держат. Сотрудничать может с кем угодно, если это будет выгодно, кроме отъявленных негодяев – насильников, детоубийц, маньяков, осквернителей тел и святынь, прочих подобных. Нет, с ними он тоже вполне способен держаться в одной команде, если это будет необходимо, но, едва почувствовав, что такой человек ему больше не нужен, избавит грешную землю от необходимости его на себе носить.

Никогда не недооценивает противника, всегда сражается в полную силу просто из уважения, щадит сдавшихся, если есть возможность - поединок для Йена это нечто святое. «Сражение - это стимул для личного развития. Смерть - пища для боевых искусств» – подобное мировоззрение не редкость у мастеров клинка, Зауер исключением не является.

В повседневности – немного легкомысленный человек, любящий эксперименты, не важно, в пище или в увеселительных заведениях, открытый и немного рассеянный, «на работе» или в случае опасности – мгновенно стряхивает с себя всё это, становясь собранным, последовательным и практичным, однако всегда способен отказаться от логики и рационального в угоду своей интуиции, что зачастую и делает. Во многом полагается на свои инстинкты, даже если глаза будут говорить об обратном, ибо зрение и слух лгут, а разум может пребывать в смятении.

В целом, «законопослушный злой». Пережив события войны с нежитью, он претерпел изменения в личности, которые сделали его, кадрового офицера, уважающего долг, верящего в светлое, эдаким «темным героем», свернувшим на кривую дорожку. Он до сих пор пребывает в состоянии странного внутреннего противоборства, не зная, правильно ли поступил, даже ощущая горечь предательства и злобу за людей, которыми командовал, и которые погибли под дружественным огнём своих же союзников. Понимая, что это была крайняя мера, он все равно не способен до конца принять эти эмоции и отпустить их, именно поэтому он так саркастичен – зачастую шутки маскируют сомнения.

7. Внешность:

Зауер – среднего роста, несколько худощавый. На первый взгляд может даже показаться, что у него совершенно обычное телосложение, но это совсем не так. Будучи воином высокого класса, совмещающим в себе невероятную для такого тела силу и, как ни странно, вполне ожидаемо высокую ловкость, Йен больше всего похож на рысь. Его пропорциональное тело, развитое узконаправленными тренировками таким образом, чтобы предоставлять Сполоху высокие силовые показатели, опутано жесткими ремнями мышц и прорезано линиями тугих сухожилий. Мускулы крайне плотные, особенно, как у мечника, сильны руки и бёдра, жировой прослойки почти нет, из-за чего при малейшем напряжении рельеф мышц становится сильно выраженным и легко прослеживается под кожей.

Движения – скупые, выверенные, походка – пружинящая, мягкая, но при этом постоянно кажется, будто Йен искусственно заставляет себя двигаться медленнее, чем мог бы или хотел бы на самом деле, ему приходится сдерживать собственную силу, чтобы обращаться с предметами в быту. Намётанный глаз видит его настоящую суть – воина, живущего мгновением удара, вкладывающего в него энергию всего своего тела единым всплеском. Обладая чудовищной взрывной силой и превосходными показателями координации и контроля своего тела в пространстве, Зауер, тем не менее, платит за это справедливую цену, его тело будто бы сжигает само себя ради подобных всплесков энергии, так что, очевидно, при таком телосложении и физическом развитии Йен не блещет высокой выносливостью, лишь немногим превосходя обычных людей благодаря комплексным тренировкам.

У него незапоминающиеся черты лица, почти нет шрамов на видимых частях тела, разве что на предплечьях и запястьях, а там, где они когда-то были, остались лишь слабые следы – работа магического воздействия и лечения. Открытое лицо, на котором обычно властвует лёгкая ухмылка или хитрая улыбка, откровенно отдающая ехидством из разряда «Я уже всё знаю», тонкие губы, аккуратные брови, синие глаза. Длинные волосы, на самом деле, черные, но окрашенные в белый цвет, посредством краски, давно получившей распространение в Шедиме, и иногда экспериментирует с цветами. Недавно, например, попробовав абсолютной безумный рыжий цвет, за который над ним месяц шутили, называя «роковой светской львицей».

Он в целом выглядит моложе своих лет, по непонятной причине скидывая «на глаз» лет эдак пять, а то и все восемь, из-за чего его не всегда воспринимают всерьез, что Йену обычно лишь на руку.

Впрочем, под одеждой шрамов у Зауера достаточно. Его тело много выстрадало – как во время обучения в Академии, так и во время войны и последующих операций в роли ассасина, тренировочных поединков. Уродливая сетка шрамов сплетает на теле Йена жутковатую временную ленту его жизни. Не смотря на это, «устрашающе» Зауер не выглядит, во всяком случае до тех пор, пока не извлекает из ножен оружие или не вступает в бой – он больше всего похож на богатенького сынка какого-нибудь чиновника. Однако, стоит ему стать «серьезнее», как в глазах у него появляется блеск убийственной жестокости.

Одевается Йен обычно весьма фривольно – вырос он в Ноксе, так что предпочитает лёгкую одежду свободного кроя, вроде восточных халатов, накидок, свободных тканевых штанов, но с тем же успехом одевается и вполне по-мистерийски.

8. Биография:
• Место рождения: провинция Эстмарк, Нокс

17058 - 17074 (Рождение - 16 лет)
Готовность к худшему

Говорят, когда отцу показали новорожденного сына и тот хотел было взять его на руки – младенец протянул к нему ручки первым, будто бы он знал, что сейчас его поднимут высоко-высоко, по-отечески сурово осмотрят и огласят «Весь в мать!». Виктор де Крейн, много позже, в своих мемуарах напишет о том, что в тот момент, когда сына вынесли к нему и он встретился с младенцем глазами, он вдруг увидел в них слабый отблеск осознания происходящего, нет, даже больше – ребенок будто бы был готов к тому, что он, его отец, сделает. Когда Крейн аккуратно приподнял сына на вытянутых руках, чтобы в свете раннего солнца оглядеть его, тот просто смотрел в ответ и молчал. Очень внимательно. Очень тихо. И только затем, будто спохватившись, что дети себя так не должны вести – залился звонким плачем. Об этом быстро забыли… Поначалу.

Мальчика назвали Яррет. Рос он вполне себе обычно, сначала падал при попытках ползать, потом падал при попытках бегать, без отклонений, обычный здоровый ребёнок, быстро сдружившийся со старым котом по кличке Хворост. Хворост терпел от мальчишка, в основном, попытки утащить его куда-нибудь и накормить чем-нибудь сверх меры – при всей своей любопытности и детской любознательности, Яррет никогда не пытался подергать кота за усы или хвост, уважал кошачью старость и подкармливал его со стола, хотя мать это и запрещала. Примерно до восьми лет, пока мальчик овладевал начальным уровнем грамоты, счета и начинал понемногу брать у своего отца уроки воинского ремесла (у него просто не было иного выбора или иного примера перед глазами, раз уж он родился в семье профессионального воина), Яррет не проявлял никаких странностей. Затем умер Хворост – от старости, конечно же.

Мать мальчика, Одра, попыталась максимально мягко объяснить сыну, что его любимого питомца больше нет. «Он заснул. Как и люди, кошки иногда засыпают и не просыпаются…» - начала было она, но сын поднял на неё глаза и, подумав, ответил – «Он умер. Конечно же он не сможет проснуться. Я понял, что так будет, еще вчера». Этот инцидент стал первым намеком на те способности, которыми мальчик обладал, но по-настоящему раскрылись они лишь немногим позже, когда в гости в дом Крейн приехал брат главы семейства и дядя Яррета, переведенный в Нокс капитан Клейн де Крейн. В общем-то, их знакомство прошло совершенно обыденно – племянник подивился тому, какие у дяди награды, дядя подивился тому, что племянник может некоторые из них даже назвать, слегка картавя, но затем, перед отъездом, Яррет вдруг дёрнул мужчину за рукав, когда тот уже собирался забраться на лошадь, чтобы вернуться к своему отряду и выступить в патруль за пределы крепости.

«Сегодня будет плохо, дядя. Плохо!» - туманно, сам не понимая, скорее всего, о чем говорит, высказал Яррет свои опасения де Крейн и тот, только пожав плечами, мало ли, что скажут дети, уехал всё-таки. «Плохо» оказалось засадой степняков, подстерегавшей отряд в ничейных землях пустыни. Весть об этом пришла через три дня, раненый Клейн вернулся лишь через две недели и первым же делом попытался добиться от племянника ответа на вопрос «Как?!», но тот лишь смотрел в ответ, не совсем понимая, и, в конце концов, сказал, периодически давясь слезами испуга, что иногда он просто чувствует «плохое». Больше ничего от него добиться дяде не удалось, а «плохого» Яррет не чувствовал больше до самого своего поступления в академию Бьюргон. До этого, конечно, оставалось еще целых восемь лет, которые были наполнены домашним обучением, которое де Крейн, занимавший пост капитана роты особого батальона, расквартированного в Нокс, награжденный дворянским и рыцарским титулом, вполне мог себе позволить. Естественно, в нём превалировала воинская подготовка – у мальчика были собственные учителя верховой езды, стрельбы из лука, владения клинком, отец читал ему тактические наставления и подолгу засиживался с ним над картами или искусственными моделями битв, передвигая плашки войск в очередной «штабной игре».

Не сказать, что во всём Яррет был талантлив. Во-первых, его стратегическое и тактическое мышление оказалось довольно странным – даже имея перед глазами четкую картину условного поля боя, Крейн-младший зачастую предлагал манёвры, на первый взгляд, совершенно бессмысленные. Лобовая атака на укрепленный центр вражеского войска, отступление в момент превосходства, уклонение от боя с уступающими по численности или выучке войсками. Поначалу в этом и правда не было смысла, однако сначала отец, а затем и дядя обнаружили, что каким-то образом эти неестественные маневры вносят хаос в их собственное тактическое и стратегическое управление. Интуитивно мальчик раскрывал большинство скрытых тактик и ловушек, угадывал маневры, переламывал ход учебной битвы, сокрушая выстроенную стратегию полной алогичностью действий. Там, где другим требовалось бы провести детальный анализ обстановки, Яррет просто «знал, что нужно сделать». Объяснения этому не было, способность была нестабильна, но, поразмыслив, Виктор де Крейн посоветовал сыну не отказываться от этого дара, даже если он зачастую играл против его обладателя.

Куда больших успехов Яррет достиг во владении оружием. Обучался он вовсе не хрестоматийной школе фехтования, а брал уроки, в основном, у ветеранов боевых действий или опытных солдат, в арсенале которых было очень много грязных уловок. Поначалу – короткий меч, затем – кавалерийская спата, полуторный меч, двуручный… Яррет пробовал – множество видов клинков побывало в его руках, но ничего не нашло по-настоящему сильного отклика кроме меча, который прибыл однажды вместе с гостем в их дом. Изогнутый, вытянутый, хищный – эльфийский клинок со странным названием, пожалуй, был первым, что «легло в руку» Яррету по-настоящему, ответил его темпераменту и скрытым до сих пор склонностям. Однако требования для его использования были слишком высоки – непривычный способ удержания и сложная техника использования заставили де Крейн приступить к особым тренировкам.

К шестнадцати годам Яррет неуловимо выделялся среди своих сверстников и курсантов Бьюргон. Во-первых, множеством шрамов на предплечьях, тонких, почти исчезнувших, - свидетельство долгой практики мечника, пытающегося овладеть оружием, которое плохо ему подчиняется, и  при этом участвующего в тренировочных поединках с настоящим оружием. Во-вторых – узкими, плотными, выделяющимися ремнями мышц под кожей. Руки, шея, плечи, торс, бёдра, икры – ими было оплетено всё, делая слегка угловатую юношескую фигуру еще менее привлекательной. Но такова была цена за специфические требования эльфийского оружия, высокого уровня ловкости и координации и при этом силы.

17074 - 17079 (16 лет - 21 год)
Пробуждение инстинктов

К поступлению в Бьюргон Яррет был подготовлен достаточно хорошо, чтобы сделать это с первой попытки. Его главным образцом для подражания был отец – собранный, волевой, образованный, постоянно тренирующийся, готовый выполнить самостоятельно любое упражнение, выполнение которого требовал от сына, так что ничего удивительного в этом, наверное, не было. В первый учебный день Яррет принёс с собой письмо от отца – не рекомендательное, вовсе нет, содержавшее лишь сжатую характеристику, которую мог бы дать командир солдату из своего отряда, на имя главы учебного направления. Тот прочел, подумал, назначил юноше еще несколько испытаний…

В их ходе быстро выяснилось, на что годится Яррет. Ловкий, хорошо владеющий своим телом, поджарый, как породистая гончая, он попросту не подходил для тяжелых доспехов и тяжелой пехоты, ему не было необходимости перегружать себя громоздким оружием, а координация его находилась на том уровне, когда не страшно пытаться жонглировать куриными яйцами на чужой свадьбе. Эти физические данные вкупе с живым, подвижным умом определили Яррета в число немногочисленных курсантов, из которых наставники надеялись со временем подготовить офицеров для батальонов особого назначения. Таким требовались особые учителя, которых иногда призывали даже из столицы, если требовалось… Учителем Яррета стал вифрэй по имени Тьерра Ла-Мэйир. Точнее, «стала» - учитель оказался низенькой лисой с очень большими (на взгляд ученика) ушами и хвостом, которые резко контрастировали с её миниатюрным тельцем. Яррет недооценил её в тренировочном поединке – и очень зря.

«Не думай. Не думай! Ты опять пытаешься анализировать мою технику! Тебе просто нужно отпустить все шаблоны и прислушаться к своему телу! Не думай, охоться!» - очередной синяк от деревянного тренировочного меча, очередная порция пота, очередные наставления. На врага, по мнению Тьерры, нужно было охотиться. Нужно было ждать его ошибки, быть охотником, который бьет добычу, когда она становится уязвима. Нужно было прислушиваться не к рациональному голосу разума, а к инстинктам, чему-то иррациональному в глубине черепной коробки, чуждому обычным людям, верящим в план… Это было тяжело. Больно и долго.

Яррет закончил основную программу обучения, за пять лет овладев на должном уровне, соответствующем для офицера армии Мистерии, тактикой и стратегией не только Империи, но и Шедима, досконально изучив всю доступную информацию о вероятном противнике. Выросший на трудах известных командующих и талантливых военных деятелей, Яррет, тем не менее, всё равно всё еще полагался на свой «талант» улавливать малейшие колебания в поле собственных предчувствий. Поначалу преподаватели пытались  с этим бороться, но затем де Крейн было позволено развиваться, как, возможно в будущем, командующему инстинктивного типа. Планирование и тактика, усиленные и подкрепленные острым предчувствием, вместе со знаниями о планировании и координации действий войсковых соединений, а так же нестандартный образ мышления сделали Яррета опасным противником в стратегических играх, традиционных для офицеров Мистерии и крепости Нокс в частности, представленных в виде решения оперативных вводных - Крейн даже удалось выиграть несколько сымитированных битв, в которых настоящие генералы, бывшие их участниками, проигрывали. В конце концов, Яррет доказал свой талант командующего, подтвердив, что тот находится на более высоком уровне, чем даже предполагалось изначально, и после окончания кафедры де Крейн было присуждено звание старшего лейтенанта. 

Но острый ум был только одной стороной меча. Даже сделав всё это, он всё еще не был способен победить своего учителя в поединке на мечах, принцип «охоты» был ему всё еще неподвластен, и дело было не в технике, не в опыте… Он сам был ошибкой. Он не мог поразить добычу единственным верным ударом – всякий раз она ощущала опасность и ускользала… Потому что Яррет считал, что понимает то, что понять было нельзя. Стремясь осознать принцип интуиции, он отвергал её и лишь спустя еще три года, когда он уже по праву считался одним из самых сильных мечников Академии, войдя в сотню лучших, далеко не в последних десятках этого списка, он нашел способ совмещать иррациональное восприятие боя и скупую, убийственную технику катаны.

Он должен был перестать воспринимать противника, как нечто с собственной волей. Он должен был поверить в то, что сражается с марионеткой, которой сам и управляет. Он должен был всецело довериться течению схватки. И тогда…

«Я знаю, что сейчас произойдёт» - мысль, которая возникла где-то в глубине его рассудка, ослепила внутренний взор де Крейн вспышкой молнии. очередной бой с учителем стал чем-то большим для него в тот момент. Яррет вновь «почувствовал плохое», приближающуюся ловушку, западню, понял, как должен поступить – и вдруг рисунок боя раскрылся перед ним полностью. Яррет увидел плетение ударов, позиций, отступлений и схождений, парирований, уколов, обманки и финты. И он увидел тонкую, едва заметную нить, которая в его воображении протягивалась через все эти преграды – прямо в сердцу противника. Тяжелые тренировочные мечи, тупые, но уже давно из стали, больше не из дерева, столкнулись, раз, другой, третий, грубое скрещивание, пальцы выпускают рукоятку, схватывают вдруг снова… Яррет плохо запомнил, как именно ударил. Тело сделало всё само. Но в тот момент они оба – ученик и учитель. Были секунду похожи на двух зверей, готовых разорвать друг друга на части. Наконец-то инстинкты воина, спавшие все эти долгие годы, вырвались на свободу из-под черной глади рационального и впервые за пять лет безуспешных попыток, пять лет мрачной целеустремленности. Яррет ощутил, каково это – видеть врага насквозь. Теперь, наконец, он стал мастером клинка и Тьерра одобрила изучение техник, до этого отклоняя все запросы и пресекая все попытки Яррета изучить хоть что-нибудь втайне от неё. До этого момента он не был готов. Его гений спал. Но теперь он должен был быть огранен – и еще два года дополнительных курсов принесли свои плоды.

17079 - 17081 (21 год - 23 года)
Искусство Разрезания

«Смерть находится в теле всегда, в любое время, но у более счастливых людей она живет только в коже или на поверхности век. Они легко могут время от времени смыть ее и продолжить свою жизнь.

Когда я говорю моим ученикам брить головы своими клинками, отчасти это для того, чтобы они не могли так легко избавиться от смерти. Те, кто постоянно не умывается смертью, забывает, что она есть, а это крайне глупый поступок, когда речь идет о мечах.»

Тьерра Ла-Мэйир, Грандмастер клинка

Тьерра выбирала Искусство для своего основного ученик очень долго и очень тщательно. Казалось бы, за пять лет, которые она обучала Яррета, вифрэйка должна была узнать о нем всё, во всяком случае, полученных знаний должно было быть достаточно для того, чтобы определить для него наилучший вектор развития. Но лисица медлила. Тем не менее, медлительность эта де Крейн больше не раздражала – он знал, что нужно просто позволить учителю показать ему путь. Именно это смирение, сочетающееся со способностью к живому и подвижному действию, отсутствие жажды силы любой ценой, побудили Ла-Мэйир назвать Яррета своим преемником.

Тьерра вызвала своего ученика к себе. Хотя «к себе» - это довольно сильно сказано… При всей своей силе и навыках, статусе и деньгах, лисица жила… В бочке. В бочке на рынке, рядом с палаткой торговца какими-то восточными блюдами… Но бочка, надо сказать, была большая. Из-под яблок. Так что нельзя было сказать, что вифрэйка жила в тесноте. Так или иначе, когда Яррет явился, по обыкновению усевшись перед ней прямо в пыль, Тьерра высунулась наружу. В её руках было три яблока…

Я хотел бы сказать, что она была просто смешной лисицей с большими ушами, несоразмерно маленьким телом, излишне пушистым хвостом и выкрашенными в аляповатый рыжий цвет ногтями. От неё всегда пахло алкоголем и яблоками – учитель была жуткой пьяницей, хотя алкоголь брал её с великим трудом. Я хотел бы сказать, что она была обычной женщиной, каких много, пусть и уникальных среди большинства. Но всё это было бы ложью. Даже такой неопытный воин, как я в свои двадцать с небольшим лет, мог учуять исходящую от неё вонь жажды крови, увидеть огонек жуткой Воли Меча в её глазах. Учитель была отравлена мечом. Она смеялась, когда ссекала головы своих врагов, любой бой для неё был подобен вкусу любимого вина, возбуждение охватывало её лишь в моменты чьей-то смерти. Учитель была мастером Искусства Разрезания и, встреться ей Бог, она разрезала бы и его... Яррет де Крейн, из воспоминаний.

…три яблока, символизировавших три основных техники школы. Лисица коснулась первого яблока – и оно распалось на две половинки. Коснулась второго – и оно развалилось на мелкие кусочки. Коснулось третьего – и в месте её прикосновения яблоко оказалось продавлено до самой сердцевины. Естественно, она подготовила эти яблоки заранее, но смысл урока был понятен. «Метод не важен. Результат – един. Разрушение. Смерть. Яд. Ты носишь меч, но что если ты окажешься к нему прикован?...» - спросила Тьерра тогда, предоставляя Яррету выбор. Юноша подумал и, протянув руку, взял одну из половинок разрезанного яблока. «Тогда я научусь душить врагов цепью… Ну или буду бренчать ей не хуже бардов. Им за это платят» - был ответ. Не лучшая шутка в жизни де Крейн, ни до ни после, но она отражала его понимание неизбежности того факта, что человек, носящий меч, всегда будет иметь руки, по локоть запачканные в крови. «Тогда…» - вифрэйка подняла руку и указала на хвост белых, ухоженных волос Яррета, стянутых на затылке. Ученик вздохнул, извлекая из ножен меч и, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих, принялся обрезать свои волосы. Потекла кровь – порезы при таком способе бритья головы были неизбежны...

Спустя неделю две фигуры в глухих накидках и широких соломенных шляпах, стояли у открытого портала, ведущего куда-то вглубь джунглей Каталии. Тьерра не доверила магу Пустоты, услугами которых они с Ярретом воспользовались, ничего кроме свитка с координатами, лоциями и другими сложными формулами, которые помогали «не ошибиться с местом». Вместе со своим учителем де Крейн отправился «изучать техники». Руководство Академии пошло на это своеволие со стороны Тьерры лишь потому, что мечница довольно долго сотрудничала с воинскими академиями Империи и её услуги еще были бы нужны в будущем. В конце концов, это ведь были дополнительные курсы…

Следующие два года прошли для Яррета, как зациклившийся кошмар. В глубине каталийских джунглей таился разрушенный храм, давно заросший зеленью до такой степени, что нельзя было разобрать настенных барельефов. И именно здесь, в этом заброшенном храме, в котором молились вовсе не богам, де Крейн начал свое настоящее обучение. «Разрезание. Рассечение. Разрубание». – Тьерра показала ему три пальца, впервые объясняя принцип. «Есть только три направления в нашей школе, «Стиле тирании клинка». Искусство разрезать, Искусство рассечь, Искусство разрубить. Для тебя они кажутся одинаковыми, потому что всё это – удар меча, но есть разница…»

Разницу постигать Яррету пришлось в бесконечных стычках. Потому что к храму прибывали и другие мастера со своими учениками. И начались долгие месяцы бесконечных тренировок и сражений насмерть под проливным дождем, в духоте джунглей, в жидкой грязи, по пояс в болотной жиже, среди хищников. Тот, кто сегодня бросал тебе вызов, к вечеру мог погибнуть от чужого клинка, даже не явившись на место поединка. Конечно же, такие схватки между учениками происходили даже не каждую неделю, но... Достаточно часто. В конце концов, в этих джунглях случалось всякое. Например, мастер одного из учеников погиб от яда какого-то насекомого и Тьерра приняла его последователя – теперь у де Крейн был брат по оружию… И оба они были посвящены в тайны объединения истинных мастеров клинка – Храма Трёх Ударов, коих по всему Мистериуму было хоть и не так много, но все же течение это в воинском искусстве было известно, пусть и в очень узких кругах. Не гильдия, не орден, не религия, лишь древнее соглашение из времен, когда Война бушевала ярким пламенем. Соглашение, что искусство убивать, которому служит меч, никогда не должно быть утрачено. Те, кто шел по этому пути, воспевали лишь одно - боевое искусство. Свои мечи. Даже боги для них были чем-то, что можно было разрезать в их мечтах о совершенстве...

...она наставляла нас не убивать без необходимости, не отнимать жизнь попусту. Когда же урок был окончен, учитель выпустила перед нами пойманную ранее крысу. Учитель сказала – «Убейте её»! Я колебался. Я знал, что жизнь крысы ничтожна, но всё равно не хотел её убивать. В тот же момент существо оказалось разделено надвое – другой ученик моего наставника отсек ей голову одним ударом. «Кто же прав?» - спросила учитель. Я вскочил и воскликнул – «Он убил жестоко, без раздумий! Отнял жизнь просто так!» Учитель кивнула -  «Это так, он не прав. Ты хотел, чтобы крыса осталась жива, он – чтобы крыса погибла. Но суть Меча такова, что ты... Ты проиграл, Яр. Если ты действительно желал этой крысе жизни, ты должен был сокрушить своего товарища, приложив все силы до последней капли, убить его на этом самом месте!»

Яррет де Крейн, из воспоминаний.

…брат по оружию, который предал их учителя в самом конце. Они оба уже стояли на Четвертой Ступени Просвещения, в каждом из них сердце билось в унисон с сердцем их стали, их оружия. В свои двадцать три года Яррет был способен уже ощущать жажду крови. Но ощущать жажду силы он был еще не в силах, потому что даже ему и его интуиции неподвластно это чувство. Он хотел обладать Силой, конечно, да, но не жаждал. Не был одержим ею. Этот урок с крысой… Много позже, де Крейн осознал, что Тьерра намеревалась взять лишь одного ученика – и это был он. Второй… Она приняла его в качестве предупреждения, чтобы у Яррета был живой пример того, как меч убивает своего владельца. Но это будет много позже. А в момент, когда брат-воин убил учителя Яррета во сне, тот ощутил опасность слишком поздно. Но его месть была кровавой. Искусство Разрезания, которым владел де Крейн, его стиль, его техника «Биения стальных сердец», его боль и ярость – всё это выступило против Искусства Разрубания. Разница… Разница была очевидна. Её ярко демонстрировало разрезанное на кровавые лохмотья тело того, кто еще вчера делил с де Крейн пищу и мудрость мастера.

Человек, который наносит удар, не задумываясь о своих действиях, может сразить Бога. Не думай. Наноси удар.

Тьерра Ла-Мэйир, Грандмастер клинка

В конце концов, Яррета нашли другие мастера. За два года из тридцати учеников осталось лишь четверо – и новые адепты Искусств были наречены мастерами. И кроме права носить цвета Храма (черный, красный и синий) и вышивать метки Искусства Разрезания (лилии или иные цветы, числом три, то есть говорящие о ранге мастера), де Крейн был удостоен редкой чести вышивать четвертую метку. Тот, кто отомстил за своего учителя… Вернули его в родной город так же, как доставили сюда – порталом.

17081 - 17085 (23 года - 27 лет)
Настоящее чудовище

Если у Судьбы, в которую Яррет никогда особо не верил, и имелись на него планы, то какие именно стало ясно только тогда, когда младший лейтенант закончил своё обучение воинским техникам – «Биению стальных сердец» обучила его Тьерра, а «Искаженный шаг» де Крейн постиг уже при помощи одного из знакомых отца. Едва-едва освоившись в своей роте, вступив в должность полноправно и пройдя притирку со своими людьми, он… Оказался перед лицом разразившейся войны.

Интуиция. Шестое чувство. Это было именно тем, что сделало со временем из де Крейн настоящее чудовище – с первого курса на офицерской кафедре он постепенно демонстрировал всё большие успехи в том, чтобы идти по пути командующего инстинктивного типа. Чувствовать бой, управлять своими людьми на основе сиюминутных желаний чего-то за гранью логики и разума, приспосабливаться к тактике врага, определяя слабые места в его обороне просто взглянув на неё, при этом владея теоретическими знаниями командующих-стратегов – способности, которые одновременно вызывали в подчиненных зависть, опасение и веру в своего командира не смотря на его возраст.

Интуиция. Именно она твердила Яррету, что грядет буря. Именно она заставила несколько месяцев подряд перед тем, как буря всё же грянула, беспощадно гонять вверенный ему отряд. Бесконечные тренировки, вылазки, учения, разрешения на которые приходилось выбивать едва ли не с боем, проблемный перевод роты ближе к столице, смена климатических условий и снова тренировки, тренировки… Крейн довел своих людей до предела. Он узнал, где он проходит. Он заслужил их уважение, подвергая себя тем же самым нагрузкам, так когда-то его уважение тем же способом заслужил отец. И, когда мертвые орды поползли по Мистерии, когда потянулись к горизонту дымные хвосты пожарищ – 183-я ударная рота кавалерии «Теодора» вступила в войну в своём лучшем состоянии, которого только можно было добиться за отведенный предчувствием грядущего срок.

Крейн всегда верил, что его предназначение – война. Он считал, что рождён для неё. Потомственный воин, обученный профессионал. Но никакое обучение и тренировки не могли подготовить его к тому ужасу, который испытываешь, осознав, что деревня, которую вчера ты с таким трудом защитил, сегодня пала. Что город, в котором рота пополнила припасы, был вырезан. Что лица мертвецов, сминаемых копытами коней – тебе знакомы. Война тянулась для де Крейн, как страшный сон. Она проникла в него вместе с въедливым запахом пожарищ и сгоревшей плоти. Она прикипела к нему, как прикипает одежда к обожженной плоти. «Теодора» теряла людей - неминуемо. Ветераны пытались как можно быстрее обучить новичков – но следующий бой снова ссекал от кавалерии кусочек. Сегодня Яррет миновал засаду, но завтра он оказался слишком уставшим и вот, снова пролилась кровь его людей. Даже чудовищная интуиция не была способна распознать все угрозы, когда их становилось чересчур много. Уже капитан - Яррет занял место погибшего командира, получив поддержу младшего командного состава и солдат в целом. Вместе с повышением за свои заслуги и компетентность - он ожесточился, вездесущий фатализм, присущий уставшим ветеранам, в которых война превращала вчерашних полных жизни людей, медленно захватывал де Крейн больше и больше.
Но всё перечеркнул Иридиум.

В конце концов, решающее столкновение должно было произойти. Тысячи солдат были стянуты к столице и рота Яррета была среди них. Интуиция мерзко шевельнулась еще тогда, когда их ссадили с коней – приказано сражаться пешими со ссылкой на неудобство улиц для маневра. Спустя столько лет, он все еще помнит, что гонец вел себя немного странно, но так как его знаки гонца и печати на приказе были в порядке, солдатам пришлось подчиниться. Была ли это диверсия противника или виной всему чья-то зависть - теперь уже не узнаешь. Приказано удерживать оборону у врат - не лучший способ использовать ударную роту кавалерии. Приказано…

Сгореть до тла.

В горячке боя Яррет не сразу понял, что фланги его роты больше никто не прикрывает. Он понял, что происходит, слишком поздно – соединение сражалось в полном окружении, увязая в телах убитых, оскальзываясь на крови, путаясь в вываленных внутренностях. Не было слышно командных труб – некому было отдавать команды. Они пропустили приказ отступать? Нет… Его им просто не отдали. Рота сжимается в кольцо, стягивается вокруг штандарта, как ёж, ощетинивается во все стороны копьями и мечами. Все они – справные воины и без коней, «Теодора» держится, загнанная в угол раненная пустынная лисица вгрызается в камень мостовой обломками клыков и цепляется, не позволяя смести с себя. Воины капитана берут с нежити кровавую дань, гибнут сами – но рота стоит... Вот враг откатывается назад. Секундная передышка – перевязать раны, сменить сломанные копья. Перекличка – их уже меньше четырех десятков… Снова приступ. И первые капли огня с небес.

Огненный дождь пролился на их позицию – так много притянула к себе их самоубийственная оборона, что, кажется, командование решило пожертвовать горсткой людей, чтобы нанести наступающему воинству врага весомый удар. Огонь пал с неба – и всё залили отсветы разрывов. Жар пламени разогревал доспехи людей и выжаривал их изнутри. Испепелял и нежить. Свои и чужие – горели все, горело всё… Яррет пытался вывести тех, кто уцелел. Их бросили, их предали, их использовали, как приманку, заткнули ими самую паршивую дыру – и предали! Теперь на приказы было плевать. Плевать было на честь воина и всё, кроме выживания. Если Иридиум сегодня падет по их вине – даже тогда Яррет не будет сожалеть. Его гнала вперёд злоба и жажда, теперь уже, мести. Тем, кто обрёк их на смерть, послал, как скот на убой.

Из огненной ловушки выскользнуло всего двенадцать. Только двенадцать – из семи десятков особой роты. Бои в городе разгорались всё сильнее, но Яррет вел своих людей прочь. Они ускользнули в подземные катакомбы и бежали, как крысы, по колено в дерьме, обожженные и дезориентированные, обреченные на блуждания в темноте подземных переходов, стычки с заполонившей их нежитью. Уставшие, опустошенные морально - принужденные сражаться и там, уже за свою жизнь, просто чтобы выбраться, из последних сил… Выберутся не все. Но и те, кто выберется, окажутся мёртвыми, как выяснится позднее, для всех. Объявленные погибшими. Яррет тоже умер. Он сгорел там, под суммарным залпом дружественных боевых магов. Теперь вместо него был «Йен Зауер». Человек без прошлого, чрезвычайно сильно желающий отомстить…

17085 - 17087 (27 лет - 29 лет)
Йен Зауер

Если ты хочешь кого-то убить, всегда найдутся те, кто согласен тебе в этом помочь. В случае с, теперь уже, Йеном, помощь пришла с неожиданной стороны. Возможно, он забыл об осторожности, слишком яро разыскивая сначала сведения о командующих обороной Иридиума, об их жизни после войны, обо всем, что могло бы ему помочь в его желании заставить их заплатить за то, что произошло с его ротой. Возможно, он слишком настойчиво искал тех, кто мог бы взяться за самоубийственное задание по убийству высокопоставленных офицеров Военного совета… Быть может, он узнал слишком много – из пересудов в трактире, на улицах, в подворотнях выколачивая из преступников сведения, быть может, он даже убил кого-то не того, но… В конце концов, они приходят.

В первый раз с убийцами из «Кредо» Йен встретился, закончив вытрясать информацию из торговца контрафактной алхимией. Он просто замер, держа того за грудки – тёмная подворотня где-то в трущобах столицы, тишина, разрываемая лишь воем бездомных собак и гулом пьяных кабаков… Развернулся, закрывшись человеком – и в того уткнулось сразу два арбалетных болта. Обычного человека «они» могли бы заставить врасплох, но нездорово развитая интуиция Зауера раскрыла их куда раньше. И, видимо, это вызвало у безликих теней интерес. Потому что они приходили за ним еще несколько раз. Яд, поножовщина в трактире, даже магия. Всякий раз Йен уходил – иногда раненым, но живым. Его шестое чувство, будто острый клинок, вскрывало брюхо любому, даже самому извращенному плану убийства - а планы эти становились всё более сложными и проработанными, не смотря на попытки Зауера сбросить охотников с хвоста.

В конце концов, Яррет и тень его смерти, следовавшая за ним по пятам, встретились лицом к лицу. Поединок произошел ночью, в городских трущобах, среди пьяниц и бездомных, под надзором молчаливых черных провалов окон покосившихся домов. Кто кого заманил туда, Яррет убийцу или тот Яррета - вопрос открытый, но поединок вышел кровавым, хотя и очень коротким. Наверное, в этом бою Зауер сражался в полную силу впервые за всё то время, что прошло с окончания войны. Голова его убийцы стала трофеем Йена - то, как Зауер отсалютовал ей безликим наблюдателям, чувствуя их пристальные и леденящие душу взгляды из темноты, наверняка сыграло свою роль, ведь «Кредо» увидело в нём необходимую остроту. Грань предсказания. Грань предвидения гибели. Мастерство. Интуиция Йена как нельзя лучше соответствовала мировоззрению «Кредо» о граничных аспектах и ему сделали предложение… Де Крейн было плевать, он уже был мёртв и пуст. Йену же было попросту некуда идти. Он согласился, понимая, что так, во-первых, избавится от постоянного преследования и необходимости бороться за свою жизнь, что порядком начало его выматывать к последним нападениям, а во-вторых - так ему легче будет добраться до тех, кто по его мнению, был виновен в том, что произошло с ним и его людьми на войне. Но сначала были испытания. Множество поединков. Некоторые из них он выиграл, а некоторые – проиграл, обзаведясь новыми шрамами, но это определенно способствовало росту его мастерства.

В конце концов, Йен поднялся на пик своего боевого искусства, стал Грандмастером, еще больше выделившись среди своих товарищей по ремеслу. Пройдя краткий курс обучения искусству взлома замков, подозревая, что когда-нибудь этот навык ему пригодится, Йен в дополнение к этому навыку овладел и базовыми принципами маскировки - не смотря на свою открытую доктрину боя, он должен был иметь хоть какой-то шанс иногда ускользнуть от нежелательных встреч. Примерно тогда же он пришел к выводу, что от Яррета де Крейн в нем осталось совсем мало и первым шагом Йена к тому, чтобы посмотреть, что же из него получается, была попытка изменить внешность. Некоторые старые шрамы были удалены при помощи магии и алхимических составов, изменилась прическа, одежда, Йен начал прибегать к макияжу и краскам для волос, которые, как средство маскировки, пользовались в «Кредо» закономерной популярностью.

Будучи опытным воином, Грандмастером клинка, обученным воинским техникам, всё таким же ловким, быстрым, способным видеть противника насквозь, а теперь еще и целеустремленным до жестокого прагматизма, Йен быстро занял «своё» место в иерархии «Кредо Смерти». Его интуиция, тем не менее, продолжала развиваться даже тогда – и за пару лет, которые он сотрудничал с этой гильдией, достигла пика человеческих возможностей. Заказы, которые Зауер принимал, были всё более опасным и всё дороже оплачивались, соразмерно риску. Это вызывало у других членов «Кредо» уважение – его продемонстрировали однажды мечнику, одарив его дорогим клинком. Это вызывало раздражение у самого Йена – он упёрся в стену, а восприняли коллеги это, как достижение. Не-ет… Его инстинкты подсказывали ему, что это всё еще не конец.  Он смог бы развиться еще больше. Если бы только узнал, как преодолеть преграду…

9. Мирные умения:

10. Боевые способности персонажа: Грандмастер катаны, техники «Биение стальных сердец» и «Искаженный шаг».
Йен – мечник того уровня, которого достигают лишь единицы, в сражении с ним не то что ошибки, даже намека на неё – много. Его стиль строится вокруг быстрых, но в то же время чрезвычайно мощных ударов, составляющих многоуровневые комбинации, или же неожиданных атак, причем в большей степени Сполох полагается на свою силу, входя в скрещивание с противником и стремясь сокрушить его оборону, попросту передавливая, выводя из равновесия или совершая несколько быстрых и жестоких ударов, заставляющих врага тратить слишком много сил на парирвоание. Зауер хорошо знает слабые места как доспехов, так и тела, прекрасно себе представляя последствие каждого своего удара, он уверен в себе и в сражении с Йеном противник оказывается под довольно сильным психологическим давлением – способности де Крейн позволяют ему также предугадывать действия оппонента так, будто бы он знает их наперёд, что, принимая во внимание его чудовищную интуицию, реакцию и скорость атак, не так уж далеко от правды. Однако за подобный стиль боя Йен платит справедливую цену – его выносливость не так высока и для затяжных схваток он не годится, стараясь избегать их. Магию не признаёт, полностью полагаясь на свои воинские техники и мастерство во владении оружием, считая достойным своего внимания совершенствование лишь этих двух пунктов, когда дело касается чего-то, связанного с поединком.

11. Тип распределения опыта: Вручную.

12. Ваше состояние: N-ая сумма в банке, небольшой дом в черте города (Иридиум), пара ездовых лошадей, россыпь мелких украшений, снаряжение, полученное в гильдии.

Анкета игрока

1. Имя: Станислав
2. Возраст: 24
3. Пол: Мужской
4. Связь с вами: Leks, son of Elenn#7338
5. Как часто будете приходить? А я и не уходил Каждый день
6. Оцените ваш опыт в ролевых мирах 7/10
7. Читали ли правила форума, согласны ли вы с ними? С правилами ознакомлен, исполнять не обязуюсь (с)
8. Каким образом вы вышли на форум? Посредством твинководства

Отредактировано Ian Sauer (2019-09-20 23:00:59)