На самом деле Йирт не просто так находился на чердаке. Нет. Он там крюком проделал дырочку в полу, чтобы наблюдать за горцем и водяничкой. Естественно, чисто в исследовательских целях. Он, как маг жизни, должен был набираться опыта в процессе её порождения. А так как у самого были с этим проблемы, то приходилось вот так вот изгаляться. К счастью, эта изначально слабая, несколько мерзковатая причина была не единственной. Имелась и более крепкая, уверенная и вменяемая. Бесхвостому было любопытно. Благодаря природе, что оставила от него вифэйского - уши, ему, почти не подслушивая, удалось узнать что Грон предложил Ивейн взглянуть на место поклонения духам. Конечно, оно было тайным и священным место, так что никто другой не должен был узнать о нём. Однако, в каждом правиле имелись исключения - так, мужчина, похоже, настолько сблизился с колдуньей (и был не против продолжать сближаться), что готов был её туда отвести. Йирт тоже было пригласил самого себя, но...
Бесхвостый утомился. И теперь, лежа на боку, спал. Похоже, сон был хорошим, поскольку вифрэй улыбался. Вот только рот его не был закрыт и за всё время дрёмы Однорукого, слюни его стекались и стекались, и стекались. Вот только они, будучи такими же особенными, как и сам их создатель, вместо того чтобы порождать озерцо вширь, объединились в резервуар, отличающийся своей глубиной. На самом деле они просто затекли в не очень хорошо заделанную щель между древесными балками. И с некоторых пор их стало настолько много, что слюням стало тесно и те стали просачиваться вниз...
Кап.
Кап..
Кап...

Горец ждал её. По другому и быть не могло. Он осмотрел её с ног до головы. Кивнул. И больше не задерживаясь, отправился в путь. Он знал что Ивейн следует за ним, так же как и она знала что он не оставит её одну. Их общение на людях было столь же прохладным, сколь горячи были ночи.
Их путь сначала пролегал через Нальдерм. Многие окна были погашены и в них не было намёка на жизнь - лишь тихие струйки дыма из печных труб приземистых домиков говорили что поселение не вымерло. Да, после того как Ивейн с её спутниками избавили местных от невидимых тварей и их щупальценосного повелителя, многие вздохнули спокойно. Но это значило что лишь на одну напасть стало меньше. Еще девяносто девять осталось...
Показалась граница поселения. Вот здесь несколько домов было по настоящему заброшены. Жизни их владельцев унесли местные условия - твари ли, снега ли - неизвестно. И теперь полуразобранные, полуразаметённые строения гигантскими мёртвыми остовами обозначали границы Нальдерма. По крайней мере пока их не разберут полностью, либо в них не вдохнут жизнь новые люди.
Неожиданно горец, вопреки обыкновению, нарушил зябкую тишину. 

Грон: - Ты говорила во сне. - неожиданно произнёс Грон. Он умерил свой шаг и поравнялся с ней. Его пронзительные глаза смотрели на водяную колдунью пристально, изучающе. Копье мерно покачивалось за плечами.

***

Мышка бежала, хвостиком махнула, да спящий на чердаке вифрэй дёрнулся, хрюкнул и распахнул глаза. Осоловелый разум осоловелого Йирта смотрел осоловелым взглядом. Вифрэй почесался. На губах его по прежнему плавала блаженная улыбка. Он поднялся. Вифрэй не мог вспомнить о чём был сон, но то как подёргивались его некоторые поднятые места, можно было сказать что тот был очень и очень интересным. Разбудившая его мышь посмотрела на Бесхвостого чёрным блестящим глазом и решила дать дёру - мало ли что ушастому придёт в его дурную голову.
Бесхвостый медленно приходил в себя. И не удивительно - ему тяжело было полностью вылезти из силков сна. Он давно так хорошо не спал, так что готов был бы проваляться и дольше - учитывая что снаружи завывал ветер, делая сон еще более сладким. Но караван понимания того где он находится, зачем тут находится и того что ему надо находиться совсем в другом месте уже выдвинулся и в скором времени должен было прибыть. На его пути, собственно, было единственное препятствие в виде розоватого флёра условно ночных фантазий.
Йирт осмотрелся чувством жизни. Не нашёл никого подозрительного. Довольно причмокнул. Снова лёг среди уже не так акуратно уложенных коромысел, да запасов и...Караван мыслей, растеряв половину своего состава наконец-то пробился. Но даже этого оказалось достаточно.
- А-а-а-а-а! - взвопил вифрэй.  Бесхвостый вскочил и почти не разбирая дороги ринулся прочь, по пути роняя почти все предметы на своем пути. И всё это к вящей радости махнувшей хвостом мыши.

Йирт спешил. Ему было не по себе от того что столь долго преследуемые им живые существа скрылись. Если бы получилось, он непременно начал бы подозревать что они как-то узнали о слежке, если бы Порченный не оказался бы причиной их побега. Так что Однорукому некого было обвинять кроме себя. Чем он и занялся с ужасающим рвением.
Похождения проспавшего Бесхвостого стоили приютивших его, наверное, целого состояния. Перебитых им банок и без того было достаточно много, а уж что говорить о безвозвратно потерянном содержимом... По эту сторону Хребта из-за жёсткой погоды и жестоких условий существования абсолютно всё было куда ценнее - начиная от предметов одежды и заканчивая сохраняющая жизнь пищи. Йирт же своими руками (скорее - ногами и размахиваемым протезом) обеспечил местным жителям если не голодный год, то серьёзно истощил их запасы на случай оного. А всё ради чего?..

***

Горец отвёл глаза. Он не считал правильным лезть в чужую жизнь. Более того, мужчина, похоже, вообще пожалел что завёл этот разговор. Но его спасли. Он подбородком указал вперёд. Там виднелись пока еще далёкие фигурки возвращающихся охотников. Они тащили на санях какое-то животное. Молчание затянулось - горец не хотел разговаривать на поднятую тему, видимо опасаясь что их могут услышать. Рисковать не стал.
Некоторое время шли молча. Пейзаж не спешил меняться - такой же холодный, тёмный и отстранённый. Дома оказались пройдены и остались позади. За это время видневшиеся тёмными размазанными вверх кляксами фигуры значительно увеличились в размерах. Теперь можно было рассмотреть лица, увидеть покрытые инеем усы одного из охотников, обветренное лицо другого, различить что третий едва заметно прихрамывал.
Наконец, они поравнялись. Грон сошёл с дороги и, если ведьма не сделала этого сама, показал поступить так же. Мужчины кивнули друг другу. Ивейн была награждена подозрительными, но заинтересованными взглядами. Один из людей хотел было что-то сказать, но усатый покачал головой и их путь продолжился без остановок. Оказалось что все они были впряжены в импровизированные сани. Их след был достаточно глубоким. И не удивительно. Из-под наброшенной сверху грубой ткани были видны торчащие рога. Деревню ждало настоящее пиршество. Хотя, скорее всего, большая часть будет заготовлена на потом.
Еще некоторое время было проведено в тишине. Грон не оборачивался, словно поворот головы было нарушением каких-то негласных правил.
Он вздохнул. Ивейн поняла что тот собирался продолжить прерванный разговор.

Грон: - Отец - произнес он хмуро - Ты его звала.

***

Порченный, частично перемазанный в пыли, ценящимся на вес золота мёде, огуречном рассоле и перьях наконец-то добрался до выхода с чердака и начал спускаться по лестнице, да так спешил что запнулся и кубарем полетел вниз.
Но судьбе этого было мало. Только вращение прервалось и боль начала преобладать над адреналином, как рядом прозвучал чей-то голос. 

Гранст: - Чу! Умри, чудовище!
И тотчас же последовал удар по рёбрам.

Отредактировано Йирт С’Апть (2020-02-21 16:34:05)

Йирта били. Даже ногами. Он пыхтел и пытался что-то сказать, но он и в обыкновенное время был очень и очень посредственным оратором, а в критической ситуации, вроде той в которой он находился, его навыки уходили в глубокий минус и достигали дна, на котором пребывали его способности общаться с реальными женщинами.

Гранст: - Ух, окаянный! Что, еще пришёл сожрать кого-то! - негодовал мужчина, не прекращая отбивать Бесхвостому то, что еще не было отбито.
Но всё плохое, равно как и всё хорошее, избиение закончилось. Мужчина устал. Этим и воспользовался Йирт. Он резво вскочил и решительно, не разбирая дороги, рванул прочь. Свобода была близка, как никогда!
Вот только далеко уйти не успел. Северянин пусть и лишился сил чтобы преследовать удаляющуюся фигуру на своих двоих, не долго думая, запустил ему во след первое что попалось под руку. И им оказалось ведро с помоями, которые тот и ходил выносить. Так у Бесхвостого появилась еще одна шишка. И очень пахучий, лишённый минимума удобств шлем.
Это серьезно усложнило Бесхвостому задачу. Без возможности видеть, без возможности слышать и ориентируясь исключительно по солряным искрам пока лишь пробуждающихся людей. Найти в таком состоянии выход из здания стало еще проблематичнее. Но Бесхвостый не сдавался. У него просто не было выхода. Он как бежал, так и бежал. Он преодолел метров пять ни во что не влетев, а потом Войлар отвернулся от него и Порченный со всего маха врезался в дверной проём. Рядом с ним. Близко. По крайней мере в стене где-то поблизости была дверь. Его отшвырнуло, но Йирт тотчас же поднялся. Всё вокруг кружилось. Чтобы понять что именно такое было этим "всем", Йирт приподнял единственной рукой мусорный шлем, сквозь медленно сползающие нечистоты, огляделся.
Гранст: - Эй! Все подъем! Чудовище в домееее! - раздался душераздирающий крик - Хватайте что найдёте и бейте его!
Солярные точки задвигались куда активнее.
Йирт помянул Белиара и, взяв короткий разбег, вылетел во двор. Там, не разбирая в темной белизне что и где, он влетел в  ближайшую открытую дверь и тотчас же закрыл её за собой. Ему надо было хоть немного отдышаться.
Правда, сделать это в сортире было проблематично.

***

Грон: - Да. - произнёс горец, будто не заметив изменение в голосе ведьмы - Это можно исправить.
Он взглянул на Ивейн спокойными тёмными глазами.
Грон: - Хмурый я потому что вспомнил как однажды был как ты. Но мне помогла Видящая. Она отвела меня к духу, который питается чужими снами. - добавил он, принимая реакцию Ивейн - Если захочешь, мы можем попросить указать где живёт этот дух.
Он указал вперёд, на громоздящиеся в темноте необъятные громады гор.
Грон: - Там.
Мужчина промолчал и вновь посмотрел на шаманку.
Грон: - Почему ты сердишься? - спросил он своим глубоким голосом. На лбу у него собрались глубокие, рубленные морщины.

Йирт задыхался. Как и любое дитя природы он жаждал свободы, ветра в волосах и добычи впереди (из-за особенностей цикла жизни имелся еще один вариант, который был неприятен, но тем не менее почти всегда присутствовал - хищник позади). А жизнь, как это было у неё заведено, закинула Бесхвостого в место почти полностью лишенного как свободы (какая уж тут свобода, когда, порой от одного только взгляда на окружающие Нальдерм снежные красоты пробирало холодом), так и ветра в волосах (впрочем, был такой, от которого волосы, будь они хотя бы немного мокрыми - поднимаются дыбом, да так и остаются до тех пор, пока не удастся отогреть их, либо сбить с головы ледяную корону - зачастую вместе с волосами), а вот добыча впереди, на удивление - была. И если у других она обладает как минимум хвостом, то та, которую преследовал Бесхвостый обладала совсем другими пропорциями и способностями. И вообще, учитывая откровенно странный характер Однорукого, так случилось что его добыча была скорее хищником, которого Порченный обогнал на один круг и заходил на второй, при том что хищник всё еще не знал что с ним в-первых соревнуются, а во-вторых что он вообще-то добыча.
Бесхвостый подался в одну сторону - уперся в деревянную поверхность сортира, потом в другую сторону - упёрся в другую стенку (при этом не сильно сдвинувшись с места). Солярные искры Ивейн и Горца скрылись где-то впереди, а он, вместо того чтобы мчаться вперёд, со всех ног увяз даже не в точке старта, а отошёл за неё на приличное расстояние (так же было и в случае если началом брать комнату ледяной колдуньи, и если таковое определять по самому понятию пути как такового). Да, в текущей ситуации у него было не так чтобы очень много вариантов действий - да они как обычно были, но Однорукий по своему обыкновению отсекал изрядную их долю, предпочитая те из них, что обычно представляли из себя что-то безумно накрученное, бессмысленное и вообще...
В итоге, несмотря на спешку и постепенно пробирающийся сквозь одежду и налепленную на неё перьевую прослойку холод, Порченный решил подождать. И за это тупейшее решение был очень и очень быстро вознаграждён. Солярная искра кого-то из обитателей дома стремительно приближалась к одинокому сооружению - видимо поиски неведомого чудовища (коим из-за своей исключительной ловкости оказался извалявшийся в перьях Йирт), привели к необходимости сбросить отходы жизнедеятельности. И стоило двери открыться, как Бесхвостый парализацией тела отправил бедного мужика, собственно, в парализацию. Далее всего-то и требовалось что поменяться с ним одеждой, усадить в сортире, а самому со всех ног мчаться за каким-либо транспортным средством, которое кто-либо был бы безумен настолько, чтобы одолжить ему..!

***

Грон был невозмутим. Мужчина продолжал как ни в чем не бывало двигаться вперёд. Более того, при взгляде на его лицо не было понятно - слышит ли он вообще то, что шёпотом говорит Ивейн. Но глаза горца - они выдавали его отношение к произносимому шаманкой. Он не показывал их, сделав их неподвижными, направленными лишь вперёд гарпунами, что вонзились в находящиеся впереди огромные горные массивы и медленно, но верно постепенно притягивали их всё ближе и ближе. Воин не был бесчувственным, хотя и казался таковым. Вот и сейчас его рука дёрнулась в сторону Ивейн, но вместо того чтобы обнять, всего лишь поправила амуницию. Проблемы должны быть решены, но пытаться решить их за шаманку он не собирался по одной простой причине.

Грон: - Ты сможешь - был короткий ответ. Уверенность, с которой эта фраза была произнесена не была какой-то особенной. Совсем наоборот - она была обыденной, как говорят о том что в любом случае будет сделано - кролик освежеван, овощи порезаны, суп приготовлен.
И вновь мужчина замолчал.

Ветер стелился позёмкой - холодные белые хлопья скользили у самой земли, что стайка мошкары вечером над рекой. Окружающий мир был сер, уныл и до неприличия великолепен - массивные, виднеющиеся вдалеке горы гигантскими башнями простирались до самых небес. Те в свою очередь, опасаясь гигантов, будто дамы, подбирали пышный светлеющий подол облаков - лишь бы оказаться подальше от них. Но чернеющим громадам было всё равно - они медленно надвигались на две крохотные фигурки людей. Для кого-то подобное зрелище было изматывающим, давящим. Жизни живых казались никчёмными по сравнению с сооружёнными самой природой бессмертными бастионами первозданной силы земли.
Но не для Грона.
Он замедлился и поравнялся с водяной ведьмой.

Грон: - Знаешь как имперцы греются? - неожиданно спросил он у Ивейн самым серьезным тоном, который она только от него слышала - Закрываются дома и садятся вокруг свечи. - продолжил он, не меняясь ни в голосе, ни в лице. Карий взгляд его не выдавал каких-либо эмоций, кроме разве что интереса - он внимательно следил за реакцией своей спутницы - А что делают, когда становится очень-очень холодно? - Он прищурился, будто лучник, натягивающий стрелу, перед тем как пустить её в цель - Они её зажигают.
Мужчина замолчал. Взгляд был по прежнему прикован к Ивейн. Он ожидал её реакции.
Грон: - Это анекдот. Шутка. После него должно быть смешно. - объяснил он и развёл руками, мол, таковы правила. - Твои соплеменники рассказывали его мне, но изначально он был о горцах.
Мужчина нахмурился, покачал головой.
Грон: - Почему люди такие, Ивейн?

***

- Иииии уносят меня, ииии уносят меня...три белых коня, эх, три белых коня-а-а-а!
- Предлагаю сосредоточиться на дороге.
- Ну, это говорить надо не Йирту, а тому, кто на самом деле правит движением..! Итак, на чём я остановился. И-и-и-и-и..
Сани неслись вперёд, разбрызгивая снег белесой пеной. Впереди на всех парах мчался обезумевший от обращения с собой коник. А всё было из-за того что Бесхвостый попросту не знал как лучше уговорить животное двинуться вперёд. Учитывая поджимающее время, он не нашёл ничего лучше, кроме как хлопнуть того по крупу...
- Рррррррррррррррррррррррраааааааааааааааааааааааазоооооооооооооооооооойдиииииииииииииииииииииииииииииииииииииии..............!!!!!!!!!!!
Орал Бесхвостый смазанным солярным искрам вокруг. Сани неслись вперёд, на встречу теряющейся в мутных далях неизвестности. Мороз, доселе щипавший лицо Йирта ныне грыз его слезящиеся от скорости глаза с остервенением изголодавшейся гончей. Единственное что оставалось Бесхвостому, так это орать. Максимально истошно. По крайней так у него создавалась иллюзия того что он делал всё, что мог....

Облегчение. На лице Грона проступило облегчение. Вернее, оно вырвалось на волю, будто водный поток прорвавший дамбу. Заострившиеся от напряжения черты лица дрогнули и расслабились. Лицо мужчины озарилось улыбкой. Но даже в ней, будто жмущаяся к берегу в тени болотная тина, ощущались пятна вины. Горец не стал перебивать спутницу - он ценил моменты, когда его спутница выговаривалась. Как журчанье горного ручья - говаривал он, когда на него находило "поэтическое" настроение.
Глаза его сияли теплотой - в тон лениво светлеющему небу.

Грон: - Ты говоришь, будто тшайлис - заключил он - Я волновался, но твои слова развеяли сомнения. Ты рождена там...- он указал за Хребет - Но сердце твоё тут. - он окинул рукой просторы и нависающие угрюмые высоты. - Ты видишь вещи такими, какие они есть. Без шелухи, которую любят навешивать на всё там, в Империи. Здесь всё просто. Если нужно что-то, ты идёшь и делаешь. Не надо никому платить или уговаривать. Каждый занят тем, что должен или что лучше всего получается. Если ты добр и помогал другим, тебе помогут в ответ. Вот так, никаких залогов, расписок или непонятных бумажек.
Он сжал кулаки. И тут же их разжал. Выдохнул. Взгляд его устремился в сторону гор.
Грон: - Тебе не кажется что имперцы специально всё усложняют? Слишком лёгкая жизнь - не иначе. Нет ни обморожений, ни голода, ни нападений снежных барсов, ни оползней с лавинами, ни созданий Хлада, ни одичавших духов, ни ледяного безумия. Вот от скуки и занимаются глупостями. Нападают - и делом, и речами на тех, кто им ничего не сделал. - продолжал он с нотками недоумения, будто даже сама мысль об этом казалась ему дикой - Помимо обычных дел у Погонщиков Грома есть обязательство перед другими. Наши тшайлис особенные. Они умеют усмирять холод, прогонять смерть, успокаивать горы, отгонять злых духов и привлекать добрых. Если случается что-то серьёзное - какая-то особенная беда, мы всегда приходим на помощь - так повелось еще с давних пор. Мы - гром, приходящий за бурей. Мы усмиряем её. Гоним её прочь.
Взгляд вернулся к Ивейн. В нём вновь появилось тепло.
Грон: - Я хочу чтобы ты увидела север таким, каким вижу его я...
Впереди, куда только падал взгляд, виднелись горы. А позади...

***

Слёзы превращались в ледышки и сыпались в стороны бесконечным кристаллическим снегопадом. Нет, часть капелек, конечно, остались на вытянутом в бесконечном ужасе лике Йирта на бровях. на коже, на носу. Периодически те отламывались ветром, что с силой первопорядкового мага воздуха бил в лицо. Если бы мог, ветер давным давно обратил бы вифрэйского наездника-недоразумение в ледяную скульптуру сомнительной эстетической привлекательности или хотя бы скинул с несущихся саней. Но его единственная оставшаяся при нём рука оказалась обмотана вожжами, что не давали ему окунуться в серо-белые снежные просторы. Да, при этом каждую секунду Йирт ощущал что он вот-вот может лишится еще одной конечности, но эту цену он пока готов был платить. Хоть орать перестал и то хорошо - слишком мало воздуха на этот процесс тратилось, а вот в раскрытую пасть поступало куда больше, так что Бесхвостый перестал рисковать стать первым (на самом деле даже не входил бы в первую сотню) в мире вифрэем-воздухоплавателем.
А потом лошадь подвернула ногу и с диким ржанием повалилась в снег. За ней последовали и сани, и, конечно, Йирт.

Грон: - Волновался что ты не поймешь в чём на самом деле соль анекдота - произнес он и усмехнулся, добавив - Как оказалось - зря.
Горец каким-то непостижимым образом выражал симпатию даже сохраняя молчание. Было ли дело в отблесках уважения и симпатии, что таились на дне колодцев его обращаемых к Ивейн глаз. Или причиной было доверие, что выражалось в поразительной расслабленности могучего воина подле спутницы, способной убить менее, чем одним словом и жестом. А может из-за максимально уважительного внимания горца - даже не слишком много общающаяся с людьми Ивейн чувствовала - Грон внимал каждому звуку, что покидал её уста с молчаливым почтением.
Когда с ладони Ивейн воспарили снежинки, порождая дивную конструкцию, горец рассмеялся. Морозный воздух разнёс хохот по мертвенно-безмолвным окрестностям. Такой тишиной могла похвастаться лишь северная пустошь, ибо за хребтом даже кладбищенская тишина была куда более насыщена жизнью.
Грон: - Ха-ха-ха! А тебе не достаточно снега, Ивейн? -  спросил горец громогласно, сотрясая горячим воздухом мир вокруг. Во время хохота могучая грудь горца поднималась и опускалась, а облачка пара вырывались из его лёгких, работавших слаженно и равномерно, будто жернова в кузнице. В голосе дребезжало негодование - Тебе разве не достаточно его прозрачной искренности? Не достаточно его по настоящему колючего холода? Тебе не достаточно его безграничности? Его готовности ответить на твой зов? Готовности выполнить любую прихоть?
Всё вокруг было не просто мёртвым, но изначально не живым. Однако именно благодаря контрасту с сотканной из элементальной структуры мира горец казался не просто человеком, но богом самой жизни. Богам не надо врать, не надо притворяться или лебезить. Им это незачем. Вот и Грон был таким - искренний истовый огонь жизни посреди скал и вечной мерзлоты.
Грон: - Здесь жили наши предки. И предки предков. И их предки. Мы привыкли. - сказал мужчина и пожал плечами - Здесь каждый день - настоящий. Ты знаешь чего ты достиг. А там, в империи, время бесцельно утекает сквозь пальцы - в конце дня не понимаешь на что оно было истрачено. - мужчина покосился на шаманку - У вас там случайно нет духа, поедающего время?

***

Те, кто считают будто снег мягкий просто никогда не падали в него на полном ходу с лошади. Йирту показалось что он влетел в несметную гору серебряной крошки. Сила, с которой он вонзился в неё не позволила ему остановиться, а потащила вперёд, по пути, по ощущениям, сдирая кожу от каждого соприкосновения с холодно поблёскивающей поверхностью. К счастью верёвка, связывающая лошадь и сани оборвалась, так что бедное животное избежало столкновения с летящим в воздухе деревянным корпусом. Йирту повезло гораздо меньше. Первый, так сказать, контакт произошёл по касательной, так что вифрэй отделался "всего лишь" парой сломанных рёбер и синяком на половину груди. А второй - тут уже Бесхвостый, будто бы в порыве мести, беспорядочно кувыркаясь в снежном вихре, поднятым произошедшей аварией, сам налетел на деревянную конструкцию. Вряд ли ей было больнее, чем Порченному - по крайней мере именно он, а не сани издали мощный полустон-полухрип (который тонул на фоне испуганного ржания лошади).
Когда снежная пыль улеглась, стоящих на ногах не было. И двум из трёх пострадавших нужен был лекарь.