New Game

***

В зале царил полумрак. В центре находился большой металлический стол. Немного погнутый, немного грязный. По одной из ножек осторожно ползла ядовитая многоножка, которую сложно было различить из-за темноты. На самом столе лежало тело. Труп. А над трупом лежащим стоял другой труп. Более одушевлённый и подвижный. Его истерзанные жизнью руки аккуратно касались мёртвого тела. Их владелец изучал этот труп. Взглядом цвета тусклого неба он намечал области тела, пригодные для работы. Наконец, отвлекаясь от трупа, реведант полу-слепо побрёл к одной из стен зала. Там находился стальной крепёж для факела. Закрыв глаза, реведант материализовал один из хранящихся в его личном ничто факелов, прямо в крепеже. Поднеся руку в нему, мёртвый полуэльф щёлкнул пальцами. Искра в миг заставила вспыхнуть факел, разгоняя царящий здесь полумрак. Свет заставил многоножку спрятаться - та явно не хотела раскрывать своё присутствие.
- Несвежий, - почти беззвучно прошептал реведант. Обрывки прогнившей кожи на щеках даже почти не шелохнулись. Мертвец вновь склонился над трупом. С тех пор, как Отрёкшийся обрёл свободу, он обнаружил, что все сигилы, усиливающие его, оказались нерабочими. Все они были созданы с расчётом на живое тело полуэльфа. Но теперь это тело совсем не живое. И его солярная структура и аура изменились. Теперь эти сигилы лишь странные отметины на теле - без всякой силы.
- Ты мне плохо подходишь, - продолжал разговаривать сам с собой живой мертвец. Голос звучал несколько свистяще - это воздух прошёл через дырявые щёки. Руки реведанта вновь коснулись тела покойника. Так или иначе, ему нужен был материал для работы. Придётся мириться с тем, что есть.

***

Прямо на мёртвом теле неизвестного человека лежало несколько свитков. Здесь же стояли чернильница и пишущее перо. И парочка инструментов для работы с аурами. Часть тела была очищена от гнили, кое-где восстановлена целостность. На одном из свитков присутствовал эскиз мистического символа. Будущего сигила. В этот момент Отрёкшийся как раз записывал результаты своих подсчётов, как вдруг он услышал стук с первого этажа и чью-то громкую речь. «Они вернулись.» Возвращение соратников заставило реведанта тут же отвлечься от своей работы. Он закрыл глаза, на секунду сосредоточившись. Затем он шустро отправил обратно в личное ничто все свои свитки и пишущие принадлежности, а заодно и факел, возвращая зал во власть полумрака. В этот момент многоножка, почуяв безопасность, решила вновь выглянуть.

Отрёкшийся не стал тратить время на спуск вниз. Он сосредоточил свои силы на долю секунды, достаточную, чтобы исчезнуть во вспышке мерцания. В следующен мгновение он должен был предстать точно перед возвратившимися товарищами. Он был готов получить неблагоприятные вести.

Мертвец нисколько не удивился, застав Азгру бранящейся. В конце концов напряжённая атмосфера в городе чувствовалась едва ли не физически. И без слухов, шелестящих среди теней, было ясно, что в городе творится нечто неладное. Жители и постояльцы из числа живых рас стали резко пропадать, да и даже мертвецы больше не были уверены в том, что это место можно и впредь считать надёжным пристанищем. Пепельный рай словно бы стоял на грани какой-то таинственной катастрофы...
Мазнув взглядом по Галахаду, реведант усмехнулся. Не удивляло его и то, что орчица умудрилась заспорить с бывшим паладином. В конце концов рыцарь представлял из себя очень специфического собеседника. Не всем здесь были по нраву его философская манера изречения и сильная религиозность. Тем более религиозность, столь не характерная для здешних мест. Но самого мистика это нисколько не раздражало. Напротив, ему было даже интересно. Отрёкшийся чувствовал смятение и неуверенность в собственном восприятии мира. И он ценил любой нестандартный взгляд. Особенно, когда его могли хорошо преподнести в дискуссии.
- Давай в подробностях, - говоря это, реведант уже смотрел на орчицу. Его тон звучал спокойно, но не сухо. Мертвец был заинтересован в новостях и разделял отношение Азгры к происходящему. Для всех них Пепельный рай был единственным возможным пристанищем, не считая крепости Блекторн, судьба которой до сих пор оставалась неизвестной. Так что все эти таинственные события не могли оставить их равнодушными.

На лице мертвеца появился намёк на понимающую ухмылку. Может быть он и мёртв телом, может быть его личность и представляет из себя не определившийся ошмёток прошлых ипостасей, но "живых" эмоций он не лишился. Отчуждённость и ярость плескались в глубине глазниц, порождая что-то странное. Необычное и необычайное. Противоестественное... Но вся сущность этого мертвеца была противоестественна. В прочем, противоестественными были и его товарищи. Взять, хотя бы, Галахада, чья немыслимой силы вера жива даже после стольких испытаний. И ведь он даже не попытался убить себя и каким-то образом уживается среди живых мертвецов, оставаясь верным своим принципам. Мистериум странный мир, коль в нём возможны такие причудливые существа.

Появлению Динимира и Рейчел мистик, с виду, значения не придал - лишь мельком отметил их взглядом. Сейчас его интересовали новости от прибывших. А новости были тем ещё дерьмом - даже задумываться об этом не было нужды. Реведант недовольно выдохнул - нет, не воздух, ведь его не было в лёгких живого трупа. Были это горящие искры, порождения воплощённого эфира огня. Пылающие точки разлетелись в разные стороны от лица мертвеца, очень стремительно угасая. «Скверно...»
- Ты безусловно прав, Галахад, - согласился с рыцарем Отрёкшийся. Его голос звучал с изрядным налётом недовольства, но тем не менее был спокоен. Всё-таки мало приятного в том, что город захвачен безумным религиозным фанатиком, преследующим цель установить единство веры и контроль над жителями Пепельного рая. Не так давно ему удалось чудом обрести свободу воли и существования. И после стольких лет службы на самых разных ублюдков Отрёкшийся не позволит никому покуситься на его свободу. И тем более на его личность...
- Придётся с этим что-то делать, - высказал мистик очевидное решение по этой ситуации. - Что же... Безымянные земли контролируются владыками. Могущественными мертвецами. Где они сейчас? - вопрос был, разумеется, по большей части риторическим. Наверняка ответ был совершенно простым - политика. Быть может Рахан действительно представлял угрозу для владык, но так или иначе всё сводилось к одному. Политика. Тот, кто выступит против Рахана, разбираясь с ним, окажется уязвим. Отрёкшийся понимал это, как понимал и то, что не всякий владыка будет заинтересован в защите Пепельного рая. В конце концов у всех из них имеются свои владения как в пустошах Безымянных земель, так и в прилегающих регионах. Они не теряют столь многое, как те, кто непосредственно живут здесь. И возможно именно это стало решающим в вопросе успеха Рахана.
- Что думаешь о рыцарях Красной Госпожи, Галахад? - вопрос был адресован именно бывшему паладину, ведь кому как не ему иметь лучшее представление о других рыцарях? А вот следующий вопрос был обращён ко всем остальным. - Кто из владык и других сильных группировок Пепельного рая может представлять для нас интерес? - обращаясь к товарищам, акцент мистик делал, конечно же, на группировках. В конце концов он не верил в посильное участие владык во всём этом. «Мы сильны, но нас мало. Нужно понять, кто в ответственный момент поддержит нас. А кто уже лоялен Рахану и представляет для нас угрозу.»

Динимар был прав. Это политика. Но прав был и Галахад. Это вера. Именно поэтому Отрёкшийся и обратил свой вопрос в первую очередь к бывшему паладину. Он знал, что тот сможет дать необходимой пищи для размышлений. В самом деле Орден Красной Госпожи представлял из себя необычное явление. И во взглядах этого Ордена наверняка вера играла ни чуть не меньшую роль, чем политика. А может и большую. Поэтому одно решение мертвец уже принял. Он собирается переговорить с рыцарями Красной Госпожи. В конце концов Галахад дал достаточное объяснение их мотивации. И из неё мистик делал очевидный вывод: интересы Красной Госпожи идут в разрез с целями Рахана. Первая ищет способ вернуть цвет жизни, а второй желает погрузить всё во мрак посмертия. Конфликт идеологий. Конфликт веры. За свою относительно долгую и далеко не самую простую жизнь Отрёкшийся успел не просто познакомиться, но и побывать в лоне разных религий. Малласа, Силуна, Белиар и даже демоны... Мертвец хорошо знал какими бывают люди, следующие за великим идолом.

С другой стороны Валерия, про которую метко напомнила Рейчел. Реведант на несколько секунд задержал взгляд на Гончей. Его мысли были пусты. Но опомнившись, он вернулся к ходу рассуждений, которое вновь подхватил Динимар. И верно, никто не знал, где сейчас находится эта женщина. Насколько мистику было известно, раньше она была высокопоставленным мастером Культа Тьмы. Даже претендовала на захват Аклории. Но ныне находилась в подполье, если, действительно, ещё жива. В перспективе она могла быть надёжным союзником в этом деле. Кто, как не живая женщина, будет заинтересована в борьбе с Раханом и его Культом Смерти? А если она вернётся в Пепельный Рай, следом за ней выйти из тени смогут и другие живые, которым попросту некуда больше податься. Ведь в городе раньше обитало не мало отступников и ренегатов, некромантов и тёмных магов. Это было их прибежищем. Последним из возможных в этом мире.
- Валерию мы не найдём, - вернулся к разговору мертвец. В целом он был согласен с выводами Динимара касательно этой женщины. Но всё же оценивал её способности выше и был уверен, что она надёжно себя прячет и найти её им не удастся. Разве что вся их маленькая группа предпримет действительно очень большие шаги для этого. Но у Отрёкшегося был иной план. - Зато она нас найдёт легко. Если она жива, то наверняка заинтересована в поиске союзников, - реведант рассуждал неспешно. Кусочки кожи на прогнивших щеках слегка колыхались от движения воздуха. - Никто сейчас не в силах одолеть Рахана в одиночку. А если и в силах, то не готов рисковать. Нужно дать Валерии знать, что с нами стоит связаться, - мертвец призадумался. Честно говоря у него не было конкретных идей как это сделать. - Я намерен отправиться в посольство рыцарей Красной Госпожи, - наконец огласил решение мистик. - У вас есть мысли, как пустить слух, способный заинтересовать Валерию, но не вынудить Рахана обращать на нас слишком пристальное внимание? Возможно это были взаимоисключающие пункт. Возможно это было в принципе не реально. Так или иначе мертвецу было интересно услышать мнение собравшихся. В конце концов каждый из них обладал большим опытом и весьма нестандартным. В крайнем случае можно было поступить грубее, но в таком случае действовать придётся быстро и решительно.

Мертвец с виду никак не отреагировал на отсутствие предложений. «Придётся действовать исходя из того, что имеем,» - решил реведант. Если он и рассчитывал услышать их мнение, его отсутствие реведанта не расстраивало и не разочаровывало. Задачка действительно сложная. Без должной разведки и информации предпринять с этим что-либо весьма затруднительно. Тем не менее у мистика уже были кое-какие мысли на тему того, что делать дальше. Не был он уверен лишь с тем, как заинтересовать Валерию или иных потенциальных союзников поддержать их в предстоящем противостоянии Рахану. Но возможно переговоры с рыцарями дадут дополнительную информацию. Пока что Отрёкшийся склонялся к тому, чтобы отправиться к ним в одиночку. Мистик не хотел привлекать слишком много внимания к себе в связи с этим делом, а потому полагал опрометчивым брать с собой кого-либо, даже Галахада. В прочем, планы были не совсем таковы. Совсем один мертвец не планировал идти. Он попросил Рейчел и Азгру подготовиться к выходу за ним следом. В тени. Рейчел несколько лет служила в Министерском подразделении Свора, у неё был опыт тайных операций и её способности, возможно, также могли бы помочь в реализации задуманного. Азгра же была умелым убийцей и Душегубом. Она в принципе была идеальным кандидатом. Задача же, которую мистик хотел на них возложить, заключалась в том, чтобы тайно следовать за ним. В первую очередь он надеялся, что девушки смогут обнаружить возможную слежку за ним. Тогда им удастся предупредить возможную осведомлённость Рахана, а то и предотвратить её. Сейчас самым главным было не раскрыть себя раньше времени. На этом он просил остальных немного подождать, занявшись своими делами. Отрёкшийся намеревался пойти к Хэлларе. От него не укрылось её отсутствие на общем обсуждении. Но не только её мнение и идеи интересовали мертвеца. Реведант хотел и просто проведать тёмную ведьму.

Мертвец шёл молча и старался ступать как можно тише. Он не хотел потревожить это место неуместным шумом. Казалось, что неосторожный скрип или скрежет будет святотатством, нарушающим священную атмосферу этого места. И дело было не в том, что впереди находится святилище, посвященное дроусской полубогине. Эта полубогиня, как и все прочие божества Мистериума, совершенно не интересовали реведанта, а к их религиям он относился к предубеждением. Но настроение места... это было святым. Он знал, что ведьма связана со своей стихией особенно тесными нитями психо-эмоционального порядка. Он понимал, что отчуждённость Хэллары - это одна из составляющих её сущности. И не хотел нарушать покоя этого отчуждения. Но другое дело... другое дело голодные и порой слишком громкие тени, зреющие в самых тёмных уголках её души. Чудовища, подтачивающие спокойствие тёмной ведьмы. Твари, что пожирают её изнутри. Он хорошо понимал это. И зайдя в святилище, которое являлось святая-святых и в то же время местом самоистязания, он увидел последствия этого. Мертвец замер на входе в святилище, разглядывая осколки разбитого стекла. Здесь царила ещё большая тьма. Реведант моргнул. Физиологически такой надобности он не испытывал, но привычка иногда проявляла себя. Изредка. На мгновение закрыв глаза, а затем открыв, мистик обнаружил себя в совершенно ином месте. Это тоже было святилище. Такое же мрачное и погружённое в густейшую тьму. Но атмосфера здесь была иная. Власть. Сила. Богатство. Вместо одного разбитого, пусть и роскошного, зеркала и не менее роскошного алтаря здесь были дорогие статуи, молитвенные алтари и постамент для жертвоприношений. И много золота, тускло сверкающего в отсветах чёрного пламени, создающего островки неестественного освещения в погружённом во тьму помещении. Сам он стоял на коленях перед алтарём. Оглянувшись, справа мужчина заметил женский силуэт. Очень хорошо ему знакомый, но кажущийся таким невероятно далёким, несмотря на близость. Слова на ашрефи слетали с их уст в унисон, отзываясь непоколебимой жаждой силы и чем-то ещё. Чем-то кажущимся забытым и едва ощутимым. Он чувствовал, как тьма внутри него раскрывается, готовясь поглотить целиком. Это странное чувство сменилось другими. Страхом. Ненавистью. Презрением. Голодом. Он почувствовал, как тьма в глубине него стремиться сожрать его изнутри. Всего без остатка...

Моргнув ещё раз, Отрёкшийся обнаружил, что смотрит в правый угол святилища у самого входа. Повернув голову, он снова посмотрел на Хэллару.
- Иногда я вспоминаю времена своего служения Белиару, - всё-таки нарушил тишину мистик. Он мог бы назвать любого иного бога или даже повелительницу демонов, но сейчас на ум в первую очередь приходил именно бог разрушения. Не иначе как из-за накатившего видения. - Я хорошо помню молитвы, которые мы читали в его храме. Даже помню, как правильно совершать ритуальное жертвоприношение. Воля тёмного бога была для меня важна, как и любой знак, что он мог ниспослать мне. Как открытие моего дара к тёмной магии, - рассказал мертвец. Его голос был тихим, словно он до сих пор с неохотой нарушал спокойствие мёртвой тишины. Тон был неспешным, даже медленным. Мертвец словно бы параллельно предавался воспоминаниям. Но при этом звучал он как-то противоречиво отчуждённо, словно бы прошлое не имело для него никакого значения.

Мертвец ощущал, как во тьме отражаются чувства Хэллары. Беззвучная, всепоглощающая скорбь. Он отчётливо видел тени, что тащили дроу в глубь этой пустоты. Такой похожей и одновременно совершенно противоположной той, что царила в душе самого Отрёкшегося. Они были не рады ему. Реведант их понимал. Но тлеющий в глубине его собственной пустоты огонь не позволял остаться равнодушным к тем, кто становился ему близок. Как бы он не воспринимал себя пустым и отрешённым от всего и вся, таковым он не был в полной мере. Он чувствовал, что не желает оставлять Хэллару в этот момент саморазрушения. Мертвец чувствовал толкающую его вперёд необходимость помочь ей. Почему? Он не мог найти ответа на этот вопрос и даже не пытался. Возможно, он действительно так успел к ней привязаться. Может быть он видел в ней что-то от Альфии, а может даже и от Дейлариэль. А может быть ему попросту нужно было затыкать внутреннюю пустоту хоть как-то, хоть чем-нибудь. Новыми привязанностями, чужими проблемами. Он чувствовал эмоции Хэллары как свои собственные. Переживал вместе с ней тяжёлую скорбь об утраченной красоте. Об отвержении возлюбленной богиней.
- Прямо сейчас, - не сразу ответил мертвец. Его хриплый, свистящий голос отражал сочувствие, но вместе с тем в нём было что-то от насмешки над самим собой. - Уверен, если эти боги смотрят на меня, в их взгляде нет ничего, кроме презрения. «Эти». Он принципиально не называл их своими. Они больше не были его богами. Как больше не было и тех, кто некогда служил этим богам. Феллерик, Феллир, Таанар... Все они мертвы. Их больше нет. А то, что осталось - лишь пустая, как он сам себя воспринимал, оболочка, с тлеющими в глубине души остатками чувств и идей.
- Я предал Малласу, отринул идеалы искусства Силуны, отказался от жажды силы, навязываемой Белиаром... Нет, они совершенно точно презирают меня, если им вовсе есть дело до пустого, полуоблезлого трупа, - очередная насмешка над собой, сдобренная густой скорбью. Не о себе и не о своей судьбе. Но о Хэлларе. И всё-таки, где-то в глубине души, он чувствовал... боль. Слабый огонёк эмоции, окутанный мраком отчуждённости и окружённый бесконечной пустотой. Мертвец предпочитал считать свои прошлые «жизни» за что-то далёкое и непричастное к нему теперешнему. Но как бы то ни было, он сам же называл всех прошлых себя «Я», будучи не в силах полностью отринуть своё прошлое. И потому он чувствовал боль от прожитого, свершённого и утраченного. Как бы не желал и не стремился от этого отречься.