Лия прибыла в эту деревню всего пару часов назад, она бесцельно слонялась по маленьким узким улочкам, заглядывая в окна домов в поисках места на ночлег. Зимой быстро садилось солнце, п сена прокормить коня у волшебницы попросту не было, потому приходилось делать частые остановки в местах, где есть люди. Лучше уж потерять несколько дополнительных медяков, чем своего друга!
Так что таверна "Лисий нос", единственная в деревне, была как раз кстати! Девушка разместила Гектора в конюшне, удостоверилась, что ему расчешут обязательно гриву, а после зашла в зал. Внутри было тепло, даже душно, пахло подгорелым мясом, а над потолком собралась копоть от жаровни. В таверне людей было немного, но шум от них был невообразимый - завсегдатаи, чьи жёны не желают слышать этот гам. Но их можно понять! Потому девушка подошла к добротной женщине у стойки трактира.
- Доброго вечера, госпожа. Могу я заплатить сразу за простой своего коня, а также за еду и питьё? - незачем было заставлять её мучаться с догадками, потому Лия сразу выложила всё буквально и фигурально. Вслед за названием цены был слышен звонкий звон медяков о стол.
- А вот о еде сговаривайся потом, - проворчала женщина, поглаживая перекинутую на плечо толстую косу.- У нас из еды кабанятина, оленина, картофель. Надо поглядеть, что эти гаврики ещё не успели съесть. Голодны как саранча, а зиму нам как пережить прикажете? Пади сама неместная.
Она краем глаза внимательно осматривала меховое нечто, что стояло перед ней, так что пришлось Лие снять с головы шаль, чтобы хотя бы лицо можно было увидеть.
- Я издалека, потому мне бы очень хотелось отведать... Кабана с картофелем, пожалуйста. И, если есть согревающий суп, его тоже. А в качестве напитка любой травяной отвар, если есть. А если нет - чего-нибудь тёплого.
Женщина предупредила, что придётся ждать, на что Лия ответила, что проблем с этим не будет. Потому волшебница принесла свой дневник, чернильницу и перо к столу, где сначала сняла тулуп из-за жары, а после  села аккуратно заполнять дневник своих приключений: где была, кого встретила и чему научилась за эту неделю. Всё было сохранено в виде заметок, написанных углём в спешке, а тут есть стол, потому можно было никуда не торопиться.

Волшебница всё же больше часа сидела в таверне, полностью погрузившись в свои мысли и воспоминания, она и не сразу со своего тёмного угла заметила, что женщину сменил мужчина - либо муж, либо отец. А еда всё же была перед ней. Ароматная, но что самое главное - тёплая. Правда, отвара из трав не было, потому предприимчивые трактирщики просто подогрели эль, так что пить его стало невозможно. Лия уже проверила, что чернила высохли, закрыла дневник, пододвинула к себе тарелку и приступила к еде, как очень внезапно стул напротив занял старик с живыми глазами.

Старик: - Ох, девка, заставила-то старика побегать!
Беглянка только зачерпнула суп и отправила его в рот, но неожиданное появление мужчины заставило её потеряться.
- Ой, прошу вас, садитесь, - невпопад брякнула она, как будто у неё спрашивали разрешения.
А грязные руки с обгрызанными ногтями полезли щипать хлеб с тарелки, который давали к супу. Лия лишь придвинула хлеб ближе к странному незнакомцу.
Старик: - Чё глазёнки-та свои вылупила? На козу похожа, не раскрывай с таким удивлением. Ты чё, думала, тебя найти будет сложно? Сказал, что узнаю информацию и вернусь, моё слово - кремень!
Понять, что её с кем-то перепутали, волшебница-то поняла. Даже попыталась это сказать! Только старик был абсолютно в себе уверен, потому залез пальцами в тарелку супа, вылавливая мясо... Стоило ли сказать, что волшебница поборола свой рвотный позыв и пододвинула тарелку ближе к нему?
Старик: - То-то, не прибедняйся, всё я узнал. Но требую авансом ещё три серебреняка, уж больно несговорчивые попались.
Лия нахмурилась, но ничего не ответила, но незнакомец и ждать не стал. Он как будто прочитал без слов всё с лица, потому поспешно поправился.
Старик: - Один серебряник! И часть информации! Я узнал, что культ назывался "Кровавая Догма"!
Что название это даёт Лие? В общем и целом - ничего. Она откинулась на спинку стула, наблюдая, как суп быстро исчезает под чавкающие звуки во рту информатора. Незнакомец же расценил это движение иначе:
Старик: - Что, это уже известно? Ну девка, нос маленький как у мыши, а вынюхивать горазда! Не такая костлявая была бы, сына бы сосватал. А что, парень видный, всего пару лет в тюрьме пробыл. Хорош! Так, не то, не то... Есть слушок один, ходит тут, что она служила Марагору. Но я не скажу более точные сведения! Деньги вперёд!
Что на это можно было отвечать? Он был убеждён, что перед ним сидит его заказчик, только Лия им явно не была. Так что она положила один локоть на стол и подпёрла рукой щёку. Серебряный браслет звякнул на руке, но в итоге скрылся за рукавом. Девушке было откровенно скучно, но она старалась этого не показывать, потому, наблюдая, как и кабан исчезает во рту старика, лишь спокойно уточнила.
- Было вкусно?
Старик же воспринял это иначе: - Ах, ослица! Всю душу из меня тянешь! Да вычитай из моего мизерного жалования эти помои!
Тяжёлый вздох вырвался из груди волшебницы. Тяжелый собеседник попался. Он от злости начал жадно глотать тёплый эль, а после вытер мокрую бороду грязным рукавом.

Отредактировано Лия (2021-01-06 00:47:37)

Лия уже оставила попытки понять то, что происходило. Уже и так понятно, что старику нужны деньги, а слушать о том, что он перепутал её с кем-то, тот совсем не хотел. Ну да, где это видано, чтобы гениальный сыщик нуждался в помощи найти своего нанимателя! Потому волшебница просто наблюдала за ним. Внезапное появление третьего участника заставило её обернуться на голос, который буквально после первого предложения перебил уже знакомый информатор.

Старик: - Ой, девка, так не пойдёт! Дед Курд никогда никого не перепутает. Хоть мне пятьдесят, мой нюх как у собаки, а глаз как у орла! - он придвинул стул ногой к Ровене, тут скрипнул, проходя по полу. - В ногах правды нет и не было никогда, пока не сядешь, слышать ничего не жалею! Да ты не переживай, меня на всех хватит. Хе-хе-хе.
Смех старика был хриплым, напоминал больше кашель. Притом на последней фразе он вытирал жирные мокрые руки о свой кафтан, оставляя неприятные пятная на ткани. Создалось ощущение, что Курд себя поглаживает, как бы жестом говоря: "Отличная шутка, ай да я! Есть ещё порох в пороховнице!"
А Лия тем самым временем глянула на себя же. Со временем из памяти уходит многое, боль, обида, счастье, но вот как может исчезнуть собственное лицо? С возрастом отличия двух девушек выступили лучше, теперь различаются не только глаза и наличие веснушек, но также то, какой образ жизни они вели. Лия недоедала, а Ровена жила в роскоши, потому могла себе позволить не пропускать завтрак. Но больше всего отличались форма бровей и кончик носа. Правда, чтобы приглядываться, старику нужно было начать обращать внимание на слова девушек.
Лия пока рассматривала наряд девушки, похож ли он на костюм Мистерийской империи или она не стала изменять себе в выборе нарядов?
Дед Курд: - Так вот, - продолжил он, когда Ровена села. - Я так прикинул, не пойдёт так! Чавой-то я буду за гроши распинаться тут дважды! Ну уж нет, нет! Тем более, что часть информации уже была выложена на стол!
- Вы так ничего и не сказали по своему "делу", - заметила Лия, провожая взглядом остатки своей же картошки.
Сейчас она заметила очень важный момент: перед ней сидела её Яил, которая посадила Лию на корабль в Торговой Лиги. Именно благодаря ей её не схватила стража, а корабль довёз до Мистерийской империи. Но только очень страшный момент - волшебница не помнила имени своей спасительницы. Если сейчас она записывает каждое имя в дневник, чтобы не забыть, кому быть благодарной, то раньше она и читать-то толком не могла, не говоря уже о письме. Потому беглянка, смутившись, старалась не обращаться к Ровене, пока та не скажет своё имя деду Курду. По крайней мере это было бы вежливо.
- Добрый вечер, - улыбкой поприветствовала Лия новую собеседницу, после чего перевела взгляд на старика. - Этот господин говорил намёками и просил больше денег.
Она выдохнула, когда как Курд взревел.
Старик: - Ах так, так, да?! Да картошка ваша сырая была! - он швырнул очередную картофелину в тарелку, небольшие куски еды разлетелись по столу, а информатор был полон негодования. - Ищи-свищи эту портовую, - резкий взрыв веселья подвыпивших мужчин создал очень удачную цензуру, - а им и серебряного жалко! Вы только посмотрите на них, ещё и требуют от меня чего-то! Девки-девки, мужиков у вас нормальных нет, вот что! Вот ничего вам не скажу, всё!
Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, ожидая, что те кинутся его утешать. Только вот глаза всё бегали по столу, он хотел всё е закончить с трапезой.

Отредактировано Лия (2021-01-06 14:56:07)

Ожидание волшебницы не было напрасным, Ровена вскоре назвала себя, посему любопытство овечки утолилось... Хоть и не полностью, ведь некромантка когда-то давно говорила полное имя, фамилию тоже называла. А вот как написать про спасительницу в дневнике, если не упомянуть её род?
"Да, точно. Это она! Имя было рычащее, что-то на Мистерийский манер, но с элементами Шедимской звукописи. Те любят подобные звучания, но такое имя я больше не встречала. Возможно, всему виной "мода" на имена и определённое место рождения. Говорят, что в Торговую Лигу съезжаются все-все... А фамилия? Я помню, там было два слова. Но не двойная фамилия, значит первый слог - приставка. Самая большая проблема - узнать, откуда фамилия пошла изначально "аль" шедимская, нет. Либо "Фон", что означала "из", либо "о" - "потомок"... Вроде "Дэ", а дальше... Ровена дэ... Ровена дэ Морж! Точно!"
И довольная своей догадкой, волшебница позволила себе усмехнуться. Ай да молодец, не забыла спустя столько лет. Лия была в полной уверенности, что фамилию по звучанию она вспомнила верно.
А информатор заметил извинения Ровены и принял их на свой счёт, потому счёт жизненно необходимым обелить своё несовсем честное имя:

Дед Курд: - Скажешь тоже! Никого я не перепутал! - он запустил руку в нагрудный карман жилетки и достал сложенный в несколько раз листок, после чего скинул его на стол. Можно заметить, что бумага была  в многочисленных сальных разводах, о чистоте этот мужчина явно не заботился. - Глядите, чёрным по белому написано: найти мадаму в этом месте в примерно это время. У мадамы седые длинные волосы, бледная кожа, длинная юбка. Сказать про "кровавую догму". Всё правильно?
Он сверил глазами Лию, рассматривая её на приметы: и правда, всё сходилось. Ну кто же мог знать, что могут так упасть на стол карты, что прямо в это место и в это время появится Лия со своей схожей внешностью? Курд всё говорил, что всё сделал правильно, но слушать было необязательно, потому Лия тихо обратилась к некромантке.
-Тогда можно считать, что мы квиты, - она улыбнулась одними уголками губ, но поспешно пояснила, намекая на эпизод, когда сама убегала от стражи в Торговой Лиге. - За создания неловких ситуаций, 1:1. Тем более, поглядите на него. Не мудрено ему перепутать, скорее всего, не только сознание прохудилось, но и глаза слабее стали. А вот подобная сумма за его услуги - чудеса.
Девушка говорила тихо, поглядывая на старика. Может, он не заметил подобных шушуканий, но больше казалось другое - информатор именно позволял "курицам кудахтать", потому что относился к ним свысока. Молодые девки, чего же с них взять, надо посплетничать!
- Говорил он лишь про Самое-Злое-Чудище-Марагора, но все только и делали, что судачили о нём после войны. А ещё  про какой-то кровавый культ, - Лия пожала плечами, как будто это были совершенно обыденные темы для разговора. Может, волшебница смогла бы дать большее значение им, если бы не считала, что старик слегка не в себе, потому и говорит что ни попадя. - По крайней мере совсем не было ничего, что заслуживало бы такой суммы.
Вот что-что, а последнюю фразу мужчина точно услышал, хоть и активно пересчитывал серебро в мешке. Он резко решил нахохлиться, словно индюк, и броситься в атаку, но лишь словами:
Дед Курд: - Как это! Как это "ничего"?! Ты вообще видела, какой на улице дубак? А моя работа, мои старания! Они что, ни медяка не стоят?! Я ползал на коленях, выпытывал по крупицам тайные знания, а вы обе лишь издеваетесь над стариком!
- Прошу прощения, - вслух обратилась Лия к старику. Тот от вежливого тона зарделся и довольно прикрыл глаза. - Я недооценила Ваши труды. Теперь понятно, почему у Вас такой хороший аппетит.
Он аж прикрыл глаза и задумчиво начал жевать косточку с остатками мяса.
Дед Курд: - Твоя правда, девка. Уж больно хороший у меня аппетит, дело стоящее, - а после обратился к Ровене. - Рассказал я про то, что культ тут был. "Кровавая Догма", значит-ся. И что мамзель та, про которую спрашивали, служила Марагору. За мертвячину была, иными словами.
Лия перевела взгляд на Ровену, ожидая реакции. Война с Марагором унесла много невинных жизней, потому появился отличный вопрос, по какой причине искали "мамзель", которая могла быть повинна в смертях простого люда.

Лия внимательно смотрела, как Ровена начала нервничать, её тело двигалось теперь неестественно, она сама себя начала сдерживать? Почему? Слишком нелицеприятные вопросы? Волшебница не стала акцентировать на этом внимание, надо было найти подходящий момент. Но было ещё кое-что... А именно слова - в истории сквозила фальш. Возможно, крупица правды была бы, если бы старик не обмолвился, что искал информацию не о культе, а о конкретной личности, а именно о женщине. Насколько летописцам нужна история каждого помощника Марагора?
На прощание, конечно же, Лия улыбнулась к старику, она всё ещё относилась к нему сдержано и с некоторым пониманием, как ко всем старым людям с тараканами в головах. Берлиар знает, что у него было на уме помимо сына и еды. Но стоило старику скрыться, Лия улыбнулась Ровене, пока официантка прибирала за столом.
- Да скажете тоже, я почти такая же, - очаровательная улыбка осталась той же, но всё остальное действительно изменилось.
Когда Ровена видела Лию в последний раз, той было шестнадцать лет. Подростковое тело вытянулось, стало более женственным. Одежда тоже изменилась, но оно и понятно - в чужой монастырь в своих шароварах не полезешь, потому на девушке было простое платье, юбка которого доставала до пола, тугой корсет и длинные рукава. Но их как будто было мало, на плечах лежала шаль, Лия подсознательно всё ещё закрывала своё клеймо. Но самое явное, что бросалось в ней глаза - внутренние изменения. Лия держала спину прямо, а взгляд уже не казался таким загнанным. Временами в ней появлялись старые рабские привычки, желание подчиняться, но девушка старалась бороться с этим.
- Разве что время что-то поменяло, - она попросила повторить заказ, но вместо эля принести воды. - С тех пор много что произошло. Сколько лет минуло? Кажется, около 7? Может шести... Но и Вас, кажется, ничего не коснулось. И кулон, кулон. Он как звезда на браслете. Я начала его носить недавно, мне потребовалось время, чтобы осмелиться на это.
Лия показала браслет и помахала рукой, показывая, что он как новенький, за ним тщательно ухаживают. Когда официантка ушла с тарелками, волшебница поняла, что момент как нельзя лучше. Никто их не слушал, можно было наконец спросить у своей спасительницы про то, что могло её скомпрометировать, но не переживать за её честь. Потому Восточный Цветок положила левую руку на свой закрытый дневник и заняла положение на стуле поудобнее.
- Всё же, раз Вы помогаете летописцу, могли бы Вы мне рассказать, какую роль в истории играет та женщина, а самое главное - почему Вы начали беспокоиться, когда об этой связи с культом высказали вслух, - девушка провела рукой, на которой звякнул памятный браслет, по воздуху, показывая пьяных мужчин. - Все только и дело, что говорили об этом тогда, когда Марагора сокрушили, а слухи ещё не утихли. Я сомневаюсь, что две сплетницы вызвали бы такой сильный ажиотаж. Или дело вовсе не в них? Что-то Вы скрываете от старика или не можете доверять мне после того, как я стала обязанной вам жизнью?
Тон Лии был мягким и одобряющим, как будто она показывала Ровене, что беспокоиться не о чем, она может ей доверять. Тем более, некромантка догадывалась об истории беглянки, у неё был своеобразный козырь в рукаве, надо лишь правильно его разыграть.

Лия, в общем-то, не торопила с ответом, она умела ждать, хоть и старалась не тянуть с делами, если от этого зависели другие люди. А сейчас девушки были лишь вдвоём. Такие одинаковые при первом взгляде, но разные. Потому-то волшебница сидела спокойно на стуле и разглядывала некромантку, гадая, как менялись с гадами черты её лица, когда их почти полное сходство стало чуть более различимым. Возможно, дело в том, что для себя Лия всегда была безликой. В окружении экзотичных красавиц и гибких наложниц она была овечкой - себе казалась нескладным подростком, но через такие проблемы проходит почти каждая женщина на пути взросления. А сейчас внешность - это часть Лии, всего лишь оболочка, которая скрашивает тот внутренний свет, который горит в сердце.
Фраза про солнце, ночь, темноту была сказана серьёзно. У Восточного Цветка возникли подозрения, что в нём скрыт смысл более глубокий, чем тот, что лежал на поверхности. Скорее всего, символизм, ведь...
- Камни слегка светятся, - неожиданно для себя вымолвила волшебница. Что ж, раз раскрыла рот, надо показать, потому она закатала и положила звезду и солнце на ладонь. Лунные камни всё ещё оставались белыми, они создавали едва заметные блики, как и любые драгоценности, но никак не светились. - Сейчас это незаметно, но в темноте он излучает сияние, потому, возможно, он мог сказать. Хм... Что это не Ва... тебе путь покажет Верна, а тебя найдут, потому что у тебя на руке... И на груди, если быть точной, есть по звезде. И, что доказывает мои мысли - ты нашла меня по простой причине: я ношу Верну и звезду, которые видно тем, кто ищет.
После этого началась новая пауза, уже на обдумывание ответа про летопись. Лия как никто лучше могла понять Ровену, даже почти полностью. Она сама не раз задавалась вопросом, было ли ей с семьёй лучше, хотела ли она знать хоть кого-то. Они подарили ей не просто жизнь, но счастливую жизнь, хотя и без личности. Без своего мнения, интересов, без права желать что-то большее, чем свободный господин готов тебе дать. С другой стороны, её мог купить не Обрахам, а какой-нибудь сапожник, чтобы Лия спала на полу и носила ему гвоздики, что было бы хуже. Колесо Фортуны было милосердно, потому и ответ сложился для беглой рабыни спустя какое-то время.
- На твоём месте, - задумчиво протянула она певучим голосом, напоминая плавный поток густого мёда. - На твоём месте я ы ответила себе на вопросы, которые закрываются определённым углом обзора. Например, хочешь ли ты сама найти тех людей, что избавились от тебя как ненужной вещи, стоило им посулить какими-нибудь благами? Деньги, дом, авторитет - насколько они ценят это выше дочери, племянницы, родной крови?
Волшебница говорила спокойно, делая небольшие паузы между смысловыми частями, чтобы Ровена могла обдумать сказанное.
- Эта женщина, которую ты ищешь. Что будет, если она окажется твоей роднёй? Ты будешь связана кровью с той, кто отняла жизнь у сотни, а может и даже больше, людей. В том числе и детей, кому удалось родиться у родителей, которые не знали ничего про рабство, не помышляли о таком? Сможешь ли ты простить её и считать своей семьёй?
Снова пауза, уже слегка подольше. Лия отбросила свою улыбку и говорила вполне серьёзно, потому что подобные вопросы были ей знакомы. Хоть фамилии и не было, но было осознание - без родителей можно жить, как живут они без неё. Если они от этого счастливы - пожалуйста, но вот определённый страх неизвестности, конечно, был глубоко внутри.
- И последний вопрос. Если она окажется настоящей твоей роднёй, сможешь ли ты простить себя за то, что тебя не было рядом, чтобы её образумить?
Восточный Цветок тяжело выдохнула и стала накручивать свой и так кудрявый седой локон на палец, давая время на размышления.
- В конечном итоге, конечно же, бывают однофамильцы. Но вероятность родства всегда может быть. Хочешь ли ты открыть этот ящик и погрузиться в то, что может тебя сломать? Достойны ли ОНИ того, чтобы ты их искала, если все эти годы не предприняли попытки найти тебя?

Лия слушала внимательно, её взгляд был мягким и понимающим, хоть кое-что не сходилось в словах, как поняла девушка, волшебницы. Родители ненавидели магию, боялись? Но если родитель одного из родителя обладал Даром, тогда почему? Этот вопрос не мог дать покоя мыслям беглянки.
"В Мистерийской империи магов ужасно мало, потому каждый может принести своей семье счастье и удачу. Если в семье рождается маг, он считается Избранным, его отдают учиться, а не продают... Да и незаконно это. А что если в Шедиме? Но тогда отдали бы Берлиару, Владыка принимает к себе магов, обучение принесло бы почёт семье, если магия не светлая, но тогда бы от ребёнка просто избавились. Что ж, если уж смотреть на эту ситуацию, то раз сын или дочь не любили магию, то, может, всему виной был отец? То есть дед, который Дар-то и имел. Может, был он плохим человеком, пользовался магией во зло, потому его и боялись? Что ж, это выглядит... Вполне разумно."
И всё же не все пазлы сходились, потому под конец она прищурилась, внимательно смотря на Ровену.
- То есть ты не знаешь про своих родителей, но знаешь свою фамилию, великого-мага-деда и причину, по которой тебя продали? - что-то явно не сходилось в этом всём. Если дед был великим магом, тогда найти бы его не составило проблем. И почему Ровена не решила, что тот, кто очерняет её родителей - лжёт, чтобы та не пыталась их найти? Зачем она так ищет мнимых родственников, наивно полагая, что в этом будет её спасение? Вопросов становилось всё больше и больше, раньше запуганность Лии и языковой барьер зщищали двоих девушек от этого тяжёлого разговора. - Ты веришь тем, кто рассказал о причине продажи? Неприятие Волшбы родителей может быть связан с тем, как ей пользовался дед?
Взгляд Лии начинал сверлить, она пристально глядела в изумрудные глаза Ровены, стараясь достигнуть самой сути. Вопросы были необходимы, чтобы в первую очередь понять, насколько труднопостижима её история. Но ответить на вопрос о себе всё же придётся.
Лия откинула волосы на левое плечо, скинула свою шаль и приспустила рукав, открывая чёрный ожог от клейма - только верх, голову странной ящерицы с жутким взглядом. Кто имел дело с элитными рабами Шедима, легко бы понял, кто перед ним. Но долго любоваться рубцом Восточный Цветок не позволила, она с отстранённым лицом начала поправлять одежду, скрывая отметину.
- Я говорила, что могу тебя понять. Мои сёстры - наложницы, которые отдали свои жизни. Мои братья - лучшие слуги, которые закрывали телами своих господ. Мои родители - Верна и Земля, которые всё ещё не приняли меня к себе. Нет никого, кого я могла бы звать своей семьёй. У меня есть только имя - и то, так меня назвала одна из служанок, чтобы как-то обращаться.
Вот что никак не отнять - сложные аналогии, которые всю жизнь следовали за ягнёнком. Верна и Земля - это то, куда могли отправиться люди после смерти в её понимании. Их могло выжечь палящим огнём, либо принять себя благодатная почва, чтобы остатки жили в каждом растении. Но девушка говорила без должной горечи о этом, сама печаль была, когда тема коснулась братьев и сестёр.
- Я всё ещё не искупила свою вину за то, что была слишком труслива. Человеческая жизнь - это мотылёк. Бабочка, коль будет угодно. Они красивы, когда летают, ты завороженно смотришь на них, радуясь всем сердцем. Поймай мотылька - он будет с тобой, в твоих руках. Но сожмёшь немного, не желая отпускать, крылья сломаются, тельце упадёт на землю, оставляя на ладонях пыльцу. Жизнь слишком хрупкая, потому... Как можно забирать её у тех, кто не расцвёл? Кто любит или будет любить!
Лия почувствовала, как у неё дрожат ноги, и бешено колотится сердце, а голос стал громче, но резко перешёл на хрип. Тема прошлого только начала отпускать девушку из тисков, но снова эта цепь у горла, снова вопрос трусости и жизни заставляют её чувствовать, как она теряет кого-то. Любимых, друзей, незнакомцев - по каждому её сердце плачет, о каждом она скорбит. Потому устало ягнёнок опустила голову, сделала глубокий вдох и смахнула с уголка глаз непрошенную слезу.
- Я знала одну старушку. Она носит траур всё ещё - по внучке и дочери, убитыми ордой немёртвых. В числе этих скелетов она узнала своего отца. Какая ирония, тело её дорогого члена семьи убивал на её глазах друзей и близких. Они жили и умирали всей семьёй в деревне, обычные крестьяне, что работают в полях... Я случайно забрела к старушке этим летом, сердце болело у неё. Мне всегда казалось, что смерть - это как конец танца. Просто музыка прекратила звучать, ты тяжело дышишь и готов завершить своё выступление. Но теперь я поняла, что это нечто гораздо страшнее для тех, кто остался жив. Это боль, горечь, сожаление. Это смерть частички себя где-то тут.
Овечка коснулась правой рукой своего сердца, показывая, что она имеет в виду. Предложения волшебницы были короткими, она пыталась объяснить историю так, чтобы снова не начать чувствовать ту боль, которую испытывала, когда узнавала об участи старухи. Как отреагирует на это Ровена, Лия понятия не имела, но ей надо было немного времени, чтобы убедить себя, что она не может быть виновата в этих участях. Ведь так просто повесить вину на других, но только Лия вешала её на себя, хоть отношения не имела к той битве с нечистью.

Отредактировано Лия (2021-01-13 18:25:05)

Душераздирающая история Ровены заставила Лию задуматься о том, каким мог быть её дед. Может, он был великим магом-исследователем, который открывал другие миры и находил затерянные сокровища различных культур? Первооткрыватель островов с прекрасными растениями и животными! Или же он спасал миллионы жизней всего лишь одним словом? Богоизбранный маг, владеющий гармонией и познавший суть мироздания? Звучало просто чудесно, потому Лия раскрыла дневник, обмакнула перо в чернильницу и написала справа налево длинную змею с точками в разных местах, а ашрефе - "Узнать о деде-волшебнике де Морж". После чего подула на страницу, чтобы текст поскорее высох. После чего перевела взгляд на Ровену.
Наблюдая, как её плечи подрагивали. Найти деда, великого мага, конечно, дело хорошее. Но если его нет, если ученик захочет убить наследника старика? И если старик на самом деле не был таким великим, раз его убили? И самое главное - Ровена, раз ее продали, тоже была кем-то около рабыни, как поняла Лия. А это значит, что ее хозяин поступал также, как Обрахам - заставлял его любить, раз критическое мышление встречает подобная преданность.Не физически, конечно, а больше психологически. Хозяину верили, хозяина любили, хозяин самый честный, справедливый и мудрый! Лия прекрасно это понимала, но со стороны могла усомниться в людях,  которые знали о семейной линии, могли знать о деде, сказали об этом Ровене (а создавалось впечатление, что это они дали ей возможность получить портрет), но не предложили организовать встречу с самым дорогим для нее человеком. Почему? Ужасно много вопросов, но пока собеседница была в подобном состоянии, озвучивать их было мучительно. Лучше дать времени самому всё расставить на свои места.
- Но мой суп, - хотела было воспротивиться девушка, но по заплаканным зелёным глазам стало ясно, что это будет сложно, потому Лия сняла с себя шаль и начала надевать свой зимний тулуп, плотно запахивая его. Шаль же повязала на голову. - Вы можете поставить мой заказ у огня? Я скоро вернусь! - громко возвестила волшебница прислугу.
Дело было ясным, нужно было пройтись и проветрить голову. Потому Лия подняла двумя руками книгу, закрыла её и зажала под мышкой.
"Может ли это быть "синдром утёнка"? - рассуждала она, открывая дверь таверны. "Ровена хотела бы, чтобы у неё была семья, но своя от неё отказалась. Тогда единственный, кто физически не мог от неё отказаться, дед, который о ней не знал совсем. Она нашла его образ и начала обожествлять, считая всем на свете. Ревнует ли она к его ученице? К той, кто мог обучаться у великого-мага-деда?... А, собственно, почему Культ Крови? Разве это не злодеи? Что случилось с ученицей, раз она примкнула к ним, уничтожая всех кругом? Нет-нет, снова ничего не сходится! Разве волшебники не обучаются изначально азам гармонии с собой, окружающим, стихией? Хотя, возможно, так только со мной из-за рабства? Очень вероятно!"
Улица встретила двух девушек промозглым ледяным ветром, дуло так, что капюшон из шали то и дело норовил съехать. Ветер был необычайно сильным и колючим, он щипал за щёки и носы, заставляя краснеть каждого. Хоть Лия холода не чувствовала благодаря магии воды, но она видела, насколько неприятно на улице, хоть и, стоило признать, волшебно. Из-за того, что в деревне не было фонарей, все небо, уссыпанное звёздами, было таким чудесным! У Лии аж дыхание спёрло от восхищения. Но после она сделала жест, приглашающий Ровену вести, куда та хочет прогуляться. Тем более, освежиться можно было и насладиться приятным хрустом сугробов под ногами. Хр-хр-хр.

Отредактировано Лия (2021-03-20 18:35:51)

После фразы о том, что магия - это лишь инструмент, Лия печально покачала головой из стороны в стороны, перекручивая свой капюшон из шали.
- Дело не только в инструменте, дело в том, чем ты пользуешься для достижения своей цели, - волшебница подняла свою ладонь, холода она совсем не чувствовала, но сделала вид, как будто там был огонёк. - Есть пламя. Оно появляется сам или за счёт воздействия других. У огня есть память? У него есть родные? Нет. Он - инструмент.
Девушка согнула в руке вторую руку, показывая ладонь по аналогии.
- Есть растения. Корни, лозы. Они живы? Несомненно: они растут, едят и пьют. Можно ли сказать, что у них есть память? Я не уверена. Для растений, животных - смерть людей - это часть вечной пищеварительной системы. Вместо волка умрёт дровосек, а за счёт крови и мяса почва станет более плодоносной и спасёт в трудный год тех, кто собирает ягоды. Очень сложный и хрупкий баланс, но дело в том, что ни животные, ни растения в целом не являются чьими-то родственниками. Любимыми, детьми - разве только если воспитывали как домашнего питомца. А вот что касается нежити...
Лия серьёзно подняла тяжёлый взгляд, пытаясь правильно объяснить свою позицию:
- Не так важно, хороший маг смерти или плохой, для него каждый человек - это всего лишь инструмент. Он поднимает тело того, кто может эмоциональными узами быть связан с кем-то из живущих, поднимают их из вечного сна, где они проводят счастливо время в чертогах богов. Для того, чтобы те подняли руку на тех, к кому они уже ничего не чувствуют. По приказу того, кто даже не знает этих людей. Законная магия может как спасать жизни, так и отнимать. Огонь дарит тепло, природа посевы, вода помогает жить. Тьма может быть хорошей в некоторых целях, важно лишь дать понять, что ты не используешь её во вред. Смерть несёт лишь холод и боль, ты не сможешь сделать её более тёплой, как бы ни старалась.
Она замолчала, вот тут-то Ровена и призналась про то, что магия смерти именно у неё. Словно туча накинулась на лицо Восточного Цветка. Вот, почему Ровена так рьяно защищает эту магию разложения, не думая о другой стороне! Она оправдывала свои действия тем, что понимала тела некогда живых людей на благо, что это такой же инструмент, как и элемент стихий. Но, конечно же, у миротворца-Лии это вызывало как минимум непонимание.
Пауза была долгой, очень долгой. Хоть Ровена и показала, что владеет магией света, на волшебницу это не произвело такого уж сильного впечатления "неправильности", как слова про инструмент. Взгляд без должного интереса проскользил по светочу. Всё же, через долгое время, пока они шли в молчании, она смогла высказать свои мысли.
- Для света не нужна жизнь, любовь или счастье, что не любит смерть. Для света нужна вера - в добро или зло, значение не имеет, хоть в себя. Если ты веришь, - начала объяснять Лия. - А для смерти достаточно всего лишь ненавидеть. Чем сильнее ненависть, тем сильнее заклинания, это все знают.. И что может тот маг, что лучше всего умеет ненавидеть?.. А всё же. Почему адепт смерти может защитить от проклятия лучше, чем те, кто проклятия снимают? Что у них с ним?
Но голос такой яркий и тёплый стал абсолютно бесцветным. Не было того добродушного любопытства, не было ласки. Лия смотрела себе под ноги, наблюдая, как юбка вслед за ботинками проваливалась в снег.

Отредактировано Лия (2021-03-20 18:32:32)

- Тогда ты не станешь хорошим магом, - серьёзно сказала девушка голосом, который никогда в жизни у себя не слышала. Словно предзнаменования чего-то страшного, что очень скоро может сбыться. - Эмоции, которые ты ощущаешь - они подпитывают магию. Любая ведьма скажет, что смерть - это в первую очередь ненависть. А если ты правда считаешь, что надо бороться с теми, кто ущемляет магов смерти, начни с тех, кто уничтожает живых ради своих заклятий. Начни со своих друзей, с того, что они пересмотрят своё отношение к мирным людям. Как только все те, кто может поднимать трупы, перестанут желать причинять боль физическую и моральную для своих низменных целей -  думаю, и законы подстроятся, ведь они в первую очередь написаны для защиты людей от того, с чем они не могут бороться. Не только от нежити, но и от всех магов.
Лия начала чувствовать, как замерзли пальцы на её ногах. Странно, ведь благодаря магии холода она не ощущала, потому перевела взгляд на свои руки - они тряслись от переизбытка чувств. Что-то непонятное творилось, эмоции, странные эмоции. Это были горечь, непонимание и... И что-то незнакомое, кажется, злость. Злость за то, что её собеседница совершенно не видит ту боль, которую магия приносит остальным.
- Если ты поднимешь человека, он не будет чувствовать боли, тоски. Но также он не будет любит, не будет счастлив. Что это за существования, когда ты помнишь вкус жизни, но не можешь его почувствовать? Уж лучше на самом деле покоиться в земле, чем потерять совершенно то, что делает тебя живым. Ты хоть раз спрашивала человека, поднимая его из земли, а хотел бы он помогать тебе в твоих делах? Хотя в руках некромантов они всего лишь кожаные куклы, у них нет своего мнения...
Во рту начал собираться яд тех мыслей, что кружились в голове. Становилось невыносимо, тело отравлялось едкими высказываниями, которые по природной доброте волшебница не собиралась высказывать. Это было сложно, орда мурашек поднималась всё выше по спине, а руки пришлось сжать в кулаки, чтобы бороться с этой доселе спящей Лией. То и дело верхняя губа приподнималась в каком-то хищном, зверином оскале. Эмоции в глазах сменялись слишком быстро, чтобы можно было разглядеть, а медленное тяжёлое дыхание не возвещало ни о чём хорошем.
- Никто не заслуживает смерти, - после заметила девушка, продолжая внутреннюю борьбу. - Ни маги, ни мирные люди. Лучшее, что можно создать - печать, закрывающая доступ к эфиру, чтобы защитить. Хочешь новых правил? Хочешь принятие магов смерти? Добейся этого. Если будешь добиваться путём крови и насилия, ты совсем не будешь лучше тех магов, из-за кого гонения начались. Лучше заставь людей по одному верить, что не все вы воспринимаете людей как очередной материал, может, случиться как с магами тьмы, которые смогли пройти по этому пути.
Она замолчала. Уже молчание продлилось дольше, говорить Лия не хотела. Она всё ещё помнила, что именно Ровена помогла ей уйти из Торговой Лиги, что не сдала её стражникам, а даже посадила на корабль. Но с первого дня, когда начался долгий путь из Шедима, беглянка не могла согласиться в том, что убийство - это проявление силы. Ни одного человека она не убила и не позволит убить, будет стараться защищать всеми силами, пока стоит на ногах. Мысль Ровены о том, что убивать магов смерти - неправильно, была Лие понятна, как и закон, защищающий людей от некромантов. Но ведь его постановили! Видимо, на это была причина, а тут далеко и ходить не надо, какая. Недавние события обо всём говорили весьма конкретно. Но что на это скажет сама шаманка?
Лия сильно старалась сохранить ту благодарность с уважением, которые питала ранее, но она не могла этого сделать, пока не будет уверена, что её мысль будет понятна - смерть - это слабость. Убийство живых - низость. Жизнь без эмоций - страдание.

Отредактировано Лия (2021-03-20 18:33:23)