Торопясь не просто успеть в зверинец до закрытия, но и успеть в нем погулять, Элси все прибавляла и прибавляла шаг, отчего-то решив, что и Лие это неудобств не доставит. Роста девушки были примерно одного, а значит, и амплитуда шага у них была бы примерно одинакова. Полукровка не замечала за собой особенностей походки, при которых можно было бы завести себе привычку идти быстрее или же медленнее обычного человека, а потому считала собственную скорость самой обычной. Но рядом с Лией, привыкшей к долгим дорогам и жизни вне города, наверное, стоило бы немного ускориться, той, наверное, привычнее быстрый шаг, позволяющий в считанное количество часов отмерять расстояние от деревеньки до деревеньки. С другой стороны, о пеших путешествиях Элси имела весьма отдаленное представление, и другой голос говорил, что нужна для них не только скорость, но и выносливость.
- Вы не подумайте, я очень хочу дойти до птичника, но можем ли мы чуть сбавить шаг. Уж если я упаду, нас просто не пропустят.
Она сбавила шаг, виновато кивнула.
- Простите мою торопливость. Должно быть, сытный обед придал мне сил, и их необходимо потратить на физическую активность.
Со стороны вовсе не казалось, будто быстрый шаг доставляет Лие неудобства, но насчет падения она была права. Если любая подскользнется и свалится в любезно вымытую из всех закоулков вязкую грязь, в зверинец не пустят ни одну из них. Теперь Элси шла медленнее, осторожнее, но как ни старалась, не могла не отметить появившейся на подоле россыпи темных пятен.
- Мы... Мы прошли?
- Ну, строго говоря, здесь и не будет редких экзотических или магических животных. Только самые обычные, которых можно нередко встретить в Мистерии, Левиане. Правда, есть горные виды и отдельный уголок с пустынной живностью, и кажется, собиралась привезти кого-то из Каталии. Я давно здесь была, плохо помню где и что находится.
Содержание зверей и так было делом затратным, а содержание редких видов требовало не только ресурсов, но и особенностей окружения, погоды, обеспечивавшихся магией. Редчайшие представители фауны обитали в императорских садах под надзором друидов и магов природы, но иногда, если повезет, их на несколько дней приводили и в городской зверинец для показа публике. Элси отметила, что сегодня явно не один из таких дней, иначе несмотря на недавний дождь гостей было бы куда больше.
Сейчас, от небольшой площади у входа, они не видели ни клеток, ни зверей. В обычное время вокруг стояли бы навесы и палатки с холодными напитками и закусками, пирогами, орехами в меду, но дождь разогнал торговцев. Хоть они спешно собирались и готовились разложить товар заново, суета только-только началась.

Лия казалась разочарованной, и ее можно было понять. Сама Элизабет была в зверинце много лет назад — даже много десятков лет назад, - и тогда ей, восхищенной, любопытной, он казался чудесным местом, живой мозаикой природы из самых разных уголков мира. Не то чтобы что-то здесь изменилось на самом деле, но она более не чувствовала прежней атмосферы, побуждающей исследовать сад, заглядывать во все уголки, тайком трогать насыпанные в карман орехи, потому как никогда не знаешь, кого удастся ими угостить. Дело было не в зверинце, конечно, изменилась она сама, и вернувшись сюда будто ожидала встретить ту совсем еще маленькую Элси, только-только окончившую академию и мечтающую о заветной броши Белого Креста. Но прежней ее у порога не оказалось, она осталась где-то там за спиной. А зверинец… ну, зверинец был всего лишь садом с множеством запертых в клетки животных.
И все же она старалась улыбаться и выглядеть воодушевленной хотя бы ради Лии, чтобы не испортить той день. Наверное, можно было бы предположить, что женщина расстроена дождем, грязью и слякотью, ведь идею похода сюда она ранее поддерживала без сомнений.
- Странно, если честно, я не так себе это представляла.
- Это только площадь при входе, дальше будет… иначе.
Она не могла сказать, будет ли зверинец соответствовать ожиданиям девушки, не хотела брать на себя ответственность за ее надежды и разочарования. Отвести бы ее в уголок с самыми экзотическими и редкими созданиями, да только не помнила она где тут такой уголок, а нанимать провожатого ужасно не хотела. Не хотела, чтобы к ним привязался кто-то третий, пусть даже способный рассказать о фауне больше нее. Провожатые, в основном молодые люди, подрабатывающие в свободное от иных обязанностей время, наскоро заучили самые интересные факты о зверинце и его обитателях, и теперь бродили по площади, зазывно предлагая свои услуги.
Они пошли по крайней тропинке, что вилась и петляла меж густой растительности. Вела она куда-то к загонам для крупных животных. О последнем Элизабет сказало чувство жизни. Наверное, по размерам и количеству солярных искр я смогу сориентироваться тут без магии, как-нибудь не заблудимся. Вывести их сразу к птичнику одним только чувством жизни она не могла, магическое зрение не покрывало и малой части зверинца. Но примерное направление помнила.
- Мы правда всё ещё не в Верхнем Кольце? Они запрашивают такую цену за орехи, что я начинаю слегка сомневаться.
- Они не продавали бы орехи втридорога, если бы их никто не покупал, - вздохнула она, - но объяснить откуда такие цены я и сама не могу. Как же хорошо, что мы уже поели в «Водяном лотосе». - Немного погодя она добавила: - А где вы видели птицу с рыжим клювом, здесь, неподалеку от города? - она таких не знала, но с Элси, не обращающей на природу особого внимания, сталось бы не заметить и пролетающего над головой феникса. Все ее знания о животных почерпнуты были из книг и иллюстрированных справочников.

Вперемежку с кустами потянулись статуи, и ладно бы животных, то было бы понятно, но изображали они в основном людей. Элизабет не сразу опознала в парочке копии известных скульптур, сейчас хранящихся в частных коллекциях. Неудивительно, казалось, копии создавали даже не скульпторы, а их подмастерья-ученики, и в зверинце отчего-то оказались их не самые удачные работы. Пропорции соблюдены, но вот чем-то творения эти до оригиналов не дотягивают, на них даже взгляд лишний раз не задерживается.  Но гипс блестит от дождевой воды, кое-где собирающейся в лужицы, и для вольных городских птиц они образуют маленькие быстро исчезающие поилки. 
Лия оживленно рассказывала о черной птице с узнаваемым голосом, но что она могла ответить кроме как развести руками. Нет, мол, не видела такую. Может, найдется где-нибудь здесь в неприметной клетке.
- Это хорошо или плохо? - нахмурилась ее спутница, подходя ближе к клетке с медведем. - Тут он получает еду, защиту и необходимое лечение, но живёт в неволе. А если бы он находится в лесу, то мог бы просто не дожить до такого солидного возраста. Так... Это хорошо или плохо?
Элси видела в глазах зверя скуку и усталость. Поседевшая морда говорила о почтенном для животного возрасте, но чувство жизни давало понять, что городские маги природы дело знают. Медведь здоров что не случилось бы к его преклонному возрасту в дикой природе и, судя по валяющейся в другом конце клетки то ли овечьей, то ли козьей реберной клетке с кусками мяса на костях, не голоден. Хорошо это или плохо?
Она почему-то подумала о людях, которым и хлеб-то приходится добывать тяжелым трудом, не то что мясо, редкий праздничный деликатес. Даже здесь в Иридиуме, городе богатом и постоянно нуждающемся в рабочей силе, они живут в темных перегороженных комнатках размерами меньше клетки в зоопарке, и никто не приносит им ни еду за просто так, ни исцеление. Бедняков почему-то везде большинство, даже в могущественной благополучной империи.
- Не знаю, - наконец ответила она, глядя куда-то поверх медвежьей башки, -  его мы спросить не можем. Другое дело, что и те кто могут вряд ли спрашивали, согласен ли на такую жизнь медведь, - но кого даже среди людей судьба спрашивает о подобных вещах? Они просто… случаются, выходят из-под контроля. - Думаю, дело в отсутствии выбора.
Лицо ее стало отсутствующим, но мысли вертелись не вокруг заключенного в клетку зверя, как можно было бы подумать, но смятенно перескакивали с одного на другое. Жалеть ли медведя, когда половина империи живет как бы не хуже и тоже никакой свободой выбора не обладает? Жалеть ли медведя как раз потому, что люди это люди и они там, куда пришли сами, а зверь не знает в чем виноват и почему окружен железом? В сердце поднималась не жалость, но тоска, будто вставшая перед ней проблема была неразрешима, все правы и вместе с тем все виноваты.

Почему-то она ожидала, что Лия отойдет от клетки первой, ей наскучит смотреть на ленивого старого медведя, и она потянет Элси к следующему вольеру. Этого не произошло. Наверное, положение зверя зацепило ее сильнее, чем могло было бы показаться беглому взгляду.
Некоторое время они обе помолчали, и молчание это для ясного дня, полного ярких искорок от капель росы и дождинок на листьях, ощущалось тяжелым и несвоевременным.
- Это как - в отсутствии выбора? Если бы у него был выбор, он мог сам решить, хорошо это или плохо?
- Ммм, нет, не совсем. Полагаю, понятия хорошо или плохо для него были бы слишком абстрактны. Но маг природы, - на самом деле сильный маг разума тоже имел шанс прочесть мысли зверей, но только шанс, и сама Элси редко когда пыталась провернуть нечто подобное, и еще реже ей удавалось, - может поговорить с ним и узнать, хочет ли медведь остаться здесь, в безопасном и полном еды месте, или вернуться в лес.
Спросить-то может, но она сомневалась, что в случае отказа зверя вернут туда, откуда поймали. Слишком хорошо Элизабет знала людей, а маги несмотря на волшебную силу тоже в первую очередь люди, они подневольны вышестоящим и точно так же нуждаются в заработке для обеспечения себя и семьи. Кто-то и вовсе может счесть, что иметь медведя в зверинце престижно для столицы, а потому это оправдывает «мелкие неудобства» животного.
- Скука вещь преходящая, от нее легко спастись, занявшись делом. Жизнь одна, и она намного длиннее скуки. Странный выбор на самом деле, - она покосилась на Лию, - не совсем понимаю, о чем вы говорите.
Скуки не избежать, время от времени она наведывается ко всем, но выбирать между ней и жизнью… Сама постановка вопроса не оставляет надежды на лучшее, как будто на весах они равнозначны. Но ведь это все равно что выбирать между придорожным камнем и каменным же замком, одно намного, намного больше и привлекательнее другого. Больше всего удивляло, что о скуке заговорила та же самая Лия, что всего час назад рассказывала о путешествиях по стране и десятке разнообразных увлечений. Это свою-то жизнь она считает скучной?
- Насчет клетки побольше я ответить могу. Зверинец велик, но не бесконечен, даже городскому парку в размерах намного уступает. Вы бывали в Левиане? - неожиданно спросила она, еще не зная, что услышит в ответ, но уже думая, что Лие наверняка бы там понравилось.
Зверинцев там не было, для этого эльфы слишком уважали природу, а любой, кто хотел ей насладиться, волен был пойти в лес и насмотреться на два года вперед.

Знают ли животные о том, что такое скука? Ей на ум первыми пришли кошки, уж они-то точно знали и скуку, и достоинство, и довольство. Собаки, наверное, знали о счастье и терпении, но был ли кто-то кроме людей, кто обладал всем разнообразием чувств?
- Со своей стороны я бы сказала да, животные показывают широкий спектр эмоций, в том числе и скуку. Но для достоверного ответа нам пришлось бы найти повелителя зверей.
Она спохватилась, подумав, что Лия могла и не знать как называют близких животному миру магов природы, и упоминание повелителей зверей могло оставить ее в недоумении. Но уточнять не стала, потому как Лия могла и знать, а на объяснения обидеться. Она же не ребенок, чтобы поучительно рассказывать ей о простых вещах. У нее было бы полное право обидеться, даже не знай она о спецификах магии.
- Если живешь работой, наслаждаешься работой, - слова прозвучали чуждо, будто то была истина, в которую Элси хотелось верить, но не получалось. И почему так? Она искренне наслаждалась работой, но кроме нее все равно хотела иметь что-то еще с ней не связанное. - Но тогда велик риск раствориться в том, что делаешь, и потерять себя. 
Они немного поблуждали по тропинкам. Присутсвие крупных животных ощущалось в воздухе трубными звуками, выкриками, запахами, но и чем-то еще, неким трудноопределяемым интуитивным чувством, природным опасением близости к хищникам. Оно напоминало о себе, несмотря на прочные клетки и живые изгороди, за которыми обитатели зверинца не могли видеть друг друга, но, несомненно, чувствовали и знали.
- Здесь довольно большие тропинки, их можно слегка уменьшить, чтоб дать больше места животным, но чуть меньше людям. Думаю, вопрос в "счастье" бы мигом отпал, для зверей было бы даже полезно содержание в зоосадах, некоторые виды можно было бы даже спасти от исчезновения, мне кажется!
- За содержание зверинца платят не звери, а зрители, вот и строился он в первую очередь для удобства зрителей, - покачала головой она. - Если людям перестанет быть удобно, они больше не будут приходить, и откуда тогда брать золото на корм и лекарства?
Продолжать разговор о Левиане она не стала. Не рассказывать же о его красотах девушке, которая когда-то не смогла попасть в эльфийский лес, хоть и очень хотела. Что ей сказать, что ей не суждено попасть в красивейшие места, и пусть теперь страдает, вспомнив, в чем ей отказали?
- Да, там красивый лес, необычный, - нейтрально отозвалась она, чтобы признание девушки не зависло в воздухе, и поспешила добавить: - Но не такой необычайный как на Каталии. Вот где я хотела бы побывать.
На самом деле мысль о Каталии только-только пришла ей в голову, но выбор казался безопасным хотя бы потому, что теперь они вдвоем могли на равных помечтать о месте, где ни одна не была. По крайней мере узнай она, что среброволосая бывала в южных джунглях, сильно удивилась бы.
Тем временем тропинка вывела их к вольеру с пустынными кошками, пумами с шерстью цвета красноватого песка. Вот кому жара последних дней пришлась по нраву. Звери лениво оглядывали обступивших вольер посетителей и имели вид царственных особ на аудиенции.

- Ты не ты, а часть своей работы, - задумчиво повторила Элси. Удивительно, как она не сказала «я не я», а впрочем, тон ее голоса подразумевал, что говорит она о себе и не очень-то пытается это скрыть. Кто его знает, может, прошедший летний дождь и разговоры о вольной, ни к чему не привязанной жизни настроили ее на философский лад, может, дальнейшие разговоры с Лией и вид пойманных зверей, живущих на крохотном зеленом пятачке среди обширного города. - Знаете, иногда я себя так и ощущаю. Как часть работы. Так не должно было случиться, но в какой-то момент работы всегда оказывается больше чем времени, больше чем меня самой, и ее никак нельзя отмерить и дозировать. Не мою. Либо делать все и до конца, либо бросить все и уйти.
Она поежилась, напуганная неожиданной мыслью. Бросить все… Нет, идея не маячила на горизонте заманчивой вероятностью, она, напротив, пугала Элси уже тем, что откуда-то явилась в ее голову, пролезла, непрошеная и незваная. Не собиралась она никуда уходить, зачем только о таком упомянула.
Напускное воодушевление в голосе девушки целительницу разума и практикующего психолога не обмануло, но как же хорошо было в мечтах погрузиться в неведомый мир джунглей, опасный и удивительный. Она даже позволила себе расслабиться, снять маску и на самом деле восхититься местами, о которым имела лишь самое общее представление.
- Да-да, я тоже слышала о птицах с оперением из чистого огня, фениксах, хоть и говорят, что их можно чаще встретить в Шедиме, и о драконах, сторожащих сокровища в забытых храмах, - слышала она много чего еще, но если драконов могла представить, то на храмах в джунглях воображение стопорилось. Вифреи и строительство грандиозных сооружений в ее картине мира плохо уживались вместе, но сказки на то и сказки, чтобы не во всем опираться на реальность. - Хотя мне и каталийские птицы и бабочки казались дивными, с такими яркими, чистыми цветами и крыльями.
Они были как драгоценные камни, но живые и крылатые, а оттого не вполне принадлежащие этому миру. Камень лежал где положишь и давал любоваться собой кому угодно, а птица — мимолетный взгляд, взмах оперенных крыльев, и вот уже от красоты и след простыл.
Пустынные кошки ей тоже нравились, а кому бы не пришлась по душе их хищная, ленивая грация. Но из-за постоянного присутствия в ее доме их мелких одомашненных сородичей, пусть они и заходили в гости от соседей, а то и вовсе забредали в сад с улицы, пумы не казались и вполовину такими же загадочными как те же фениксы. Разве что больше и опаснее.
Неожиданно ей пришло в голову спросить:
- Лия, а если бы вы могли завести себе кого угодно из зверей или птиц, или даже рыб, кого бы вы выбрали?
Кажется, она упоминала, что путешествует с конем, но Элизабет не знала, считать ли коня домашним любимцем или полезным напарником в дороге.

Определить свое отношение к побегам и бросанию за спиной всего и вся Элси затруднялась. С одной стороны она не видела в словах и решениях Лии ничего плохого, но знала, что не приняла бы их сама. Или была почти уверена, что не приняла бы, так как ей еще не доводилось этого делать. Наверное, для того, чтобы начать новую жизнь на новом месте и выбросить из головы прошлое, нужно было иметь особый вид смелости и готовности преодолевать трудности, который она за собой не замечала.
Она только и смогла, что осторожно заметить:
- Если вам нравится ваша жизнь, убегать иногда, должно быть, и правда полезно.
Элизабет не хотела развивать тему дальше, так как поняла, что у нее нет четкого ответа — уходить или оставаться? День был слишком хорош для сомнений, особенно после прошедшего дождя, когда в воздухе пахло свежестью и цветами. Правда, пахло и зверьми, и шерстью, мокрой соломой и отчасти даже навозом, но таковы уж были реалии зверинца.
- Если бы  могла выбрать кого угодно, наверное, я выбрала бы того, кто бы любил меня.
Не такого ответа она ожидала. Что-то в рассуждениях Лии царапнуло душу, словно критерии отбора говорили о скрывавшейся за ними чужой и незнакомой логике. Пес, заяц, дельфин, какая разница, если он станет верным спутником. Разве не все животные за редкими исключениями любят своих хозяев? Особенно собаки. В глазах Элизабет привязанность работала совсем не так, сперва человек находил себе компаньона, и со временем они привыкали друг к другу и устанавливали прочные эмоциональные связи. Лия, кажется, предпочитала сперва наладить связь. Даже не так, она хотела получить любовь, и не так важно от кого.
Была ли то тоска по чему-то постоянному, подсознательная усталость от бродячей жизни и одиночества или что-то другое, Элси, конечно, не знала.
По узким извилистым тропинкам они неспешно приближались к птичнику, о чем говорили полустертые надписи на указателях и воткнутых в землю табличках. Люди встречались чаще, наверное, успели убедиться в благонадежности погоды и теперь собирались для послеобеденных развлечений и прогулок.
- Мои фантазии? - рассмеялась она. - Полно вам. У вас хоть Гектор есть, а у меня вообще никого — кроме фантазий. Конечно, иногда заходит кошка, и я ее кормлю, но на самом деле она соседская. Мне всегда казалось, что было бы жестоко завести животное и запереть его в доме на целый день, а самой уйти работать или и вовсе уехать в другой город. Хотя да, иметь феникса было бы заманчиво, они очень красивы…
Но ей не по карману не то что приобрести феникса, а даже содержать его, и это при том, что даже по меркам Иридиума доходы ее были несколько выше средних. Недостаточно высокими для обладания столь редким зверем, впрочем.

На мгновение взгляд Лии скользнул мимо Элизабет и мимо клетки с пушистыми лисами. То был взгляд в место далеко отсюда или же взгляд в прошлое. Когда у ее пациентов становится такой взгляд, они меняют тему разговора, а некоторые вообще стараются уйти или ответить агрессией. Элси отвернулась, притворившись, что лениво помахивающие хвостами лисы занимают ее куда больше чем на самом деле. Она ожидала, что Лия больше не захочет разговаривать о домашних любимцах, но ошиблась.
- … Смотрите, использует она Вас. Небось крупненькая ходит, довольная. Хоть имя её Вы узнали?
Элизабет, оторвавшись от разглядывания солнечных зайчиков на рыжем мехе и желто-ореховых глах, повернулась к девушке и развела руками с видом «ну да, все так и есть, ты меня поймала».
- Мое самолюбие тешит мысль, что у нее, у кошки, просто много друзей, и я вхожу в их число. Ее зовут Тишь, хоть и не знаю почему. Тихой ее точно не назовешь.
Может, это кошки заводят себе людей, а вовсе не наоборот. Мысль была странной, но веселой. Какое создание могло бы завести себе такую как она, полукровку-целительницу? Неизвестно. Но в случае Лии это мог бы оказаться грифон или дракон, или еще кто летающий, кто мог бы подцепить ее когтями и унести подальше и повыше. Почему-то казалось, что «подальше и повыше» как раз самое правильное для нее место.
- О возрождении из пепла я тоже слышала, но об уме фениксов судить не возьмусь, - осторожно начала она.
Увы, птица это в первую очередь птица, и сомнительно, что магия сама по себе прибавляет ей достаточно интеллекта, чтобы без опаски носить ее на плече по городу. Да и если бы дело было только в этом, ей ничего не стоило бы создать иллюзию феникса и отправить ее летать по дому. Но то было бы не живое существо и не живое тепло.
Они незаметно прошли в птичник, не отделенный от остального зверинца ни оградой, ни привлекающей внимание надписью. Просто вольеры и клетки со средней и мелкой лесной живностью сменились клетками с хищными птицами. После разговоров о легендарных фениксах обыкновенный гриф выглядел неказисто.
- Птицы вольные, - задумчиво повторила она. В окружении прутьев и решеток, и сеток слова эти звучали насмешкой. - Наверное,в том, чтобы сесть на коня и поехать куда глаза глядят, тоже есть особенная свобода. Все равно что расправить крылья.

Девушки перебирали темы одну за другой, словно прощупывали почву, искали точки соприкосновения. Ничего по-настоящему важного, личного и сложного ни одна, естественно, не коснулась, но во время всего лишь второй встречи это было объяснимо и даже закономерно. Вот и сейчас речь зашла не то о соседях, не то о народных поверьях.
- Мои соседи живут в городе и у них, как и у меня, есть только маленький садик. Для посевов там слишком мало места, - она притворилась удрученной малыми размерами садов, но в глазах сверкали озорные искорки. - Да и для мышей тоже и, наверное, поэтому их постоянно тянет в дом к кладовым.
Конечно, маги зачастую ограждали припасы рунами или еще чем позыковыристее, но Элси претило находить по утрам маленькие серые трупики. Лучше уж хранить запасы зерна и муки в плотно закрытых глиняных горшках, а овощи и сыры в кладовой  за крепкими, без единой щели стенами и дверьми. В чем она была уверена, так это в том, что от накормленной и обласканной соседями Тиши помощи следовало ожидать в последнюю очередь.
Грифа Лии рассматривала с куда большим интересом чем сама Элси. Это потому, что она впервые в птичнике и никогда не видела экзотических животных. Элизабет хоть и не была здесь частой гостьей, но несколько раз зверинец посещала. Несколько раз за двести лет, хм… да, гостьей она была совсем нечастой.
- Крылья - это здорово. Но есть ещё и хвосты!
При упоминании хвостов женщина покосилась на новую знакомую. Кажется, она что-то упускала, но не понимала что, а потому только осторожно заметила:
- Ну, хвосты это иногда очень красиво?.. А подруга ваша представляла дополнительные хвосты у вифреев?
Не то чтобы Элизабет раньше приходило такое в голову, но несколькими пушистыми хвостами вифреи могли бы укрываться холодными зимами. Тогда как в чем радость представлять людям короткие хвосты вроде заячьих она не понимала: их все равно не будет видно под одеждой. Но ведь ей и не нужно было представлять ничего подобного. Чувство жизни подмечало все, чего не видели глаза, и в какой-то степени разуму целительницы этой информации хватало. Или же…
- Думаю, у вашей подруги богатое артистическое воображение и уникальный взгляд на мир.
Чего у Элси не было, а хотелось бы.
Она впилась взглядом в несчастного ленивого грифа, видимо, надеясь вообразить на его месте яркого феникса. Но нет, прагматичный и практичный ум Гринграсс так не работал.

Она залюбовалась ястребом, отдыхающим на самой высокой ветке сухого дерева, но задерживаться у вольеров с хищными птицами девушки не стали. И постепенно крупные пернатые начали сменяться более мелкими, и прутья их клеток становились тоньше и чаще, пока не перешли в переплетенную проволоку, напомнившую целительнице о гноме Феррусе и его давней попытке обучить ее некоторым особенностям кузнечного дела.
Элси сама не заметила, как на миг провалилась в воспоминания, а потому вопрос Лии застал ее врасплох.
- Как вы узнали?..
Как я узнала? Она спохватилась, надеясь, что ее недолгая отрешенность осталась незамеченной, иначе это было бы очень неловко, и, не имея времени подумать над ответом как следует, легко призналась:
- Я просто догадалась. Теперь, когда вы сказали, что она танцевала на мероприятиях, могу еще предположить, что она была очень молода.
Ничего такого она ведь и не сказала, всего лишь высказала предположение, что человек с нестандартным мышлением скорее всего не сможет не заниматься творчеством в любой из его форм. И предположение о возрасте всего лишь догадка, основанная не на объективных умозаключениях, а на мнении, что представлять людям хвосты и танцевать куда проще в молодом возрасте. Да и Лия, сама еще очень молодая, скорее подружилась бы с кем-нибудь близкого к ней возраста.
- Нет, это непонятно. Всё непонятно! А как вообще понять, артист передо мной или нет? Он будет много воображать или повадки какие определённые? А если не артиста искать, а торговца, как его узнать при разговоре?
- Секрет в том, что никакого надежного метода нет, - пожала плечами Элси. - Со временем, общаясь с самыми разными людьми, начинаешь видеть особенности и общие черты, но знаки эти ненадежны и часто ведут в никуда. Хотя нет, если подумать, один хороший совет я могу дать, - повеселела она, - человека всегда можно спросить чем он занимается.
Она надеялась, что девушка не станет слишком уж дотошно выспрашивать чем занимается сама Элизабет. Тайной то не было, но после вчерашних событий ее признание могло обесценить умения и старания Лии в ее глазах, а ведь девушка действовала правильно и на самом деле помогла приезжему в Иридиум человеку после теплового удара.
Мимо прошла кучка детишек, шагающих так степенно и важно, как можно только под пристальным присмотром строгого гувернера. И действительно, за ними шел молодой мужчина, к чьей выправке больше подошел бы военный мундир чем неброский простой костюм. Элизабет проводила детей задумчивым взглядом, гадая, кто из них через десять лет обнаружит себя в Аклории, а кто очень-очень далеко отсюда.