Крах'Гар, "Свирепый Енот"
17089 год - Эра Раскаяния
12 Августа, Понедельник, утро
Жилая поляна, Хижина семьи Крах'Гара

Облака плавно плыли по ясному небосводу - ещё раньше на лазурном куполе не было ни единого пятнышка и стояла приятная, утренняя прохлада, согреваемая первыми лучами солнца. Теперь же, когда солнце уже воспряло над горизонтом, то тут то там стали проглядываться первые пушистые корабли и брошенные, рваные паруса высоких перистых облаков. И все же, погода оставалась ясной и прекрасной, и даже здесь, обычно хмурых и мрачных болотах, стали щебетать невесть откуда взявшиеся птички, игриво рассекающие воздух, ловля в своих клювики многочисленною мошкару. Болота жили, природа жила - жужжание насекомых, шелест листвы, тихий гул сквозняка, задуваемый в небольшую щель у дверного проема, обычно закрываемую толстой шерстяной тряпкой. Это всегда делала Вагжа, но сейчас её не было дома... Уже неделю, как она покинула клан, оставил мужа и своих детей предоставленных самим себе. Крах'Гар знал, что это было необходимо, и ничего не мог поделать - такова была воля вождя. И в том числе попытки последовать за возлюбленной были твердо пресечены - по какой-то неизвестной причине, Крах нужен был клану, он должен был остаться. Было ли дело в детях, которые могли остаться без родителей? Или же это было связано с той войной, что тихо тлела в Арбакараше и во всей Орде? Крах не знал...

Возвращение (если это можно было так назвать относительно давно погибшего и воскресшего мертвым орка) Кхатару изменило тот баланс сил, что вдруг было установился в противостоянии Рогана и Гатренчи. Новый, могучий вождь с сильной, неутомимой армией, помнящий древние традиции и старые обиды, и с огромными амбициями стал по настоящему свежим глотком воздуха для Орды. Многие кланы и племена, до селе сохранявшие нейтралитет, стали стягиваться под знамена мертвого вождя, и в том числе Змеиные Клыки. В прошлом клан Краха уже был независим, ещё до войны с нежитью, но после был вынужден стать частью Орды; но теперь из рядов их бывших врагов вышла новая надежда и шанс изменить свое будущее, вернув былую силу и достаток. Насколько это решение было верным будут судить предки... Но с тех пор, часть воинов клана ушли на войну, под знамена Кхатару - но даже с ними Краху не дали уйти. Многие могучие хакаши, которыми славилось его племя, ушли на войну, но не он.

Он был с детьми. Ганнеги, Мергкар и Лугради сильно подросли за последние полтора года, старшая дочь уже совсем стала большая, интенсивно осваивая грубую и прямолинейную речь орков. Теперь, совсем недавно, ей стукнуло пять лет и она проявляла недюжинные лидерские качества, помогая следить за младшими сестрами и во всем помогая по хозяйству родителям. Она способная девочка и прямо сейчас стояла, уперев пухлые ручки в бока, отчитывала за какую-то проказу Мергкару и Лугради, о которой задумчивый Крах уже и безбожно забыл. Может, дело было в тех осколках глиняного кувшина? Или беспорядке, учиненном в гоблинском районе, отчего недавно самому орку-отцу приходилось выслушивать жалобы гоблинского старшого? На самом деле, Крах'Гару было трудно сконцентрироваться на таких житейский мелочах после всего, что ему самому пришлось пережить на своем собственном ментальном опыте.
Сначала эта война, значительно проредившая ряды клана, чей конец кажется смутной перспективой неопределенной дальности, и на которой самому Краху приходилось проливать кровь сородичей вместо привычных походов на мелкозубов. Потом... Крах не мог объяснить, что это было. Но это почувствовали многие - в какой-то момент, он вдруг почувствовал пустоту внутри себя. Это было совершенно непривычное для орка ощущение, живущего, как ярко пылающий костер, но действительно, он однажды будто бы потерял что-то очень важное, что-то, что дополняло его и был частью его самого, неразрывной, как монолитная душа. И то же самое чувствовала Вагжа... Позже они поняли, что потеряли свои выдающиеся способности. Крах более не мог двигаться с той смертоносной грацией, он не чувствовал в своих руках стали, а в мышцах силы, и это было сродни удару по чугунной кастрюле, одетой на голове - оглушительный шок. Это не осталось незамеченным для вождя, именно поэтому он стал все чаще оставлять Краха в лагере, давая ему иного рода поручения - нет, не оскорбительные, но далекие от действительного риска для жизни. Он был хакашем, как все из его племени - и он был ценен, как всякий, кто мог говорить с духами.

Кил'Гар Острорук: Эй, брат! Крах! - раздался знакомый голос с улицы. То был голос старшего брата, однорукого Кил'Гара, распахнувший дверь в хижину и вошедший, всегда желанным гостем. Его появление тут же отвлекло детей - Ганнеги уже явно вошла во вкус, почуяв власть над тихо сидевшими на барсучьем мехе сёстрами, но обида и растерянность мигом слетела с их лица; вскочив, с громкими криками они бросили к ногам любимого дяди, тут же начав кружить вокруг него, позабыв про все, - Ахаха, на меня напали, выручай, братишка, эти налетчики сейчас одолеют меня!
Подняв руку, орк громко засмеялся, а после попытался ухватиться за ближайших воротничок - ХОП! - и рейдер оказался в широкой лапе старого алхимика. Но не долго тот праздновал триумф, как вдруг Лугради, оказавшаяся в его плену, вывернулась змеей, обхватывая руку захватчика и с силой впиваясь клыками в ладонь орка! Остальные "бандиты" не заставили себя долго ждать, тут же обхватывая колени и пытаясь повалить дядю, совсем, как их учил Крах...

Отредактировано Вольный мастер (2021-01-23 11:42:12)

Крах'Гар, "Свирепый Енот"
17089 год - Эра Раскаяния
12 Августа, Понедельник, утро
Жилая поляна, Хижина семьи Крах'Гара

Вмешательство Краха быстро сравняло шансы - двое взрослых орков против трех детенышей, и вот уже ситуация не столь плачевная для брата. Лугради, хихикая, не смогла долго удерживать руку Кил'Гара, ослабив хватку, а после охотно расположилась на шее отца. Её тонкие ножки ловко обхватили горло, одной рукой дочка ухватилась за хвост Краха, а другой весело похлопала по лысине, извещая о своем доминирующем положении. Натиск же остальных детей, ежесекундно оказавшихся в меньшинстве, тут же ослаб, переходя в какую-то другую игру. Как и все дети мира, Ганнеги и Мергкар быстро находили чем себя занять, легко поддаваясь веселью, так что чтобы успокоить их пришлось бы приложить усилия, а впрочем, это и не требовалось. В общем-то, брат оказался освобожден, так что мужчины смогли поздороваться, с громким хлопком сталкивая мозолистые ладони.

Кил'Гар Острорук: - Как же я в гости, и без сладостей, брат? - с хитрым прищуром ответил Кил, погружая ладонь в мешочек за пазухой и доставая оттуда горсть яркого цвета ягод, тут же оказавшихся на полу, отчего дети с веселым верещаньем бросились набивать свои ротики. Одной только Лугради сладости оставались неинтересны, она с большим увлечением и интересом жевала волосы отца, заботливо уложенные в хвост.
Кил'Гар Острорук: -  Похвастать нечем... Тебя хочет видеть вождь, поэтому я здесь, и судя по всему это очень срочно. Утром я был у него... Варкард очень взволнован и зол. Похоже, это как-то связано с недавними происшествиями... Я отведу детей к старухам, а тебе лучше поспешить к нему, - Острорук, как всегда, был скуп на детали, потирая локоть отсутствующей руки. В бою орк одевал специальный протез из острой стали, отчего он и получил свое прозвище, накачивая себя своей алхимией и врываясь в гущу схватки словно берсерк - свирепый воин в бою, заботливый отец в семье и верный брат в племени. Он наклонился, пытаясь привлечь внимание детей...

Недавние события? Да, Крах знал кое-что, ведь уже как месяц на клан опустились беды: дичь стала покидать привычные угодья, а в реках стало меньше рыбы. Плохие знамения, необычные для столь жаркого и чудного лета; а пару дней назад в роще нашли орка-раба, с свернутой шеей, да так, что плоть еле держала её на побледневшем торсе. Конечно, побеги рабов и смерти не были большой редкостью для клана, но чтобы свернутая шея? Да с такой зверской силой? Что-то тут было не чисто... И вот, дело дошло до Краха - его к себе вызывал сам вождь.

Крах'Гар, "Свирепый Енот"
17089 год - Эра Раскаяния
12 Августа, Понедельник, утро
Жилая поляна, Хижина семьи Крах'Гара

Кил'Гар Острорук: - Не думал же ты, что вождь забыл про тебя? Все знают Свирепого Енота и как хорош он в бою!.. - похоже, от глаз брата не скрылась столь явная усмешка и приступ самодовольства, так свойственные Краху, так что тот решил его поддержать, вновь возвращая улыбку на свое клыкастое лицо. Однако, она не продержалась достаточно долго, чтобы поверить, будто бы брата ничего не тревожит - похоже, он действительно был чем-то взволнован и теперь даже веселое ребячество малышей не могло разрушить его серьезную мину.

Кил'Гар Острорук: - Хм... Кажется, у меня было кое-что, но мне надо проверить свои запасы. Зайдешь ко мне после Варкрада, и без проблем, я отведу детей. Отчасти, за тем пришел я сам, - больше брат ничего не отвечал, продолжая задумчиво потирать обрубок руки, а когда Крах удалился снарядить броню, Кил покинул хижину вместе с Ганнеги и Мергкар. Младшая же, Лугради, осталась помогать отцу и, надо признать, к делу она подошла с большим энтузиазмом! Подбежав к стойке с броней раньше отца, она быстро поставила рядом маленькую табуретку, ловко взобралась на неё и принялась отщелкивать многочисленные ремешки и застежки. Конечно, основную часть всей работы все равно приходилось делать Краху - металл оставался ещё слишком тяжел для детских рук, однако, помощь дочери все равно оставалась неоценима в деле подгонки снаряжения. Лугради с всеми ей возможными силами туго затягивала ремешки, а так же гордо отобрала у отца возможность закрепить все три пары кинжалов, не упустив возможности получше их рассмотреть. Еноту было очевидно, дочь с самых ранних лет питала любовь к стали и будущий оруженосец вполне мог перерасти в мастерстве своего отца...

В полном облачении, Крах покинул хижину, передавая ожидавшему снаружи Килу Лугради, а сам повёл Ганнеги в сторону тренировочного полигона. Братья не стали прощаться, рассчитывая на скорую встречу, однако Острорук напомнил Краху о том, чтобы тот не заставлял вождя слишком долго ждать, и что постарается помочь брату с боевой смазкой. Дальше не было никаких проблем - в указанном месте Краха уже ждал молодой хакаш по имени Морк, только недавно начавший познавать путь охотника на душ, который и принял Ганнеги, сопроводив, чему девочка была несказанно рада: молодой орк, кажется, сочетал в себе орочью грубость и дикую хитрость, способность смягчаться и быть строгим, как вождь волчьей стаи. В общем-то, очень перспективных зеленокожий, в силу своего возврата не отправившийся на войну - Сумеречный Клинок не мог подвергать угрозе свое будущее, тем более на фоне покинувшей клан одной женщины...

12 Августа, Понедельник, утро
Тропа Славы, Шатер Вождя

Спустя минут тридцать Крах наконец достиг шатра вождя, застав Тропу Славы в запустении. Не было видно никого на Поляне Чести, а буллы правды стояли, чуть покосившись, почерневшими столбами... Много воинов покинуло клан, чтобы сражать за Кхатару и свое будущее, много голосов, смеха и забористой брани ушло куда-то за топи нести смерть и страх врагам клана. Многие, но не Крах, и это напоминание болезненно свербело его всю дорогу, однако, не только он остался в лагере. Вождь Варкрад тоже был здесь, равно как и первый шаман Догруд. К слову, её шатер, украшенный шкурами необычных зверей и разукрашенный красками и перьями птиц, не испускал привычного дыма, хотя все в племени знали, что Слеза Заламандры большую часть времени проводит за своим колдовским котлом. Возможно, она тоже была у вождя?..
Откинув в сторону медвежью шкуру, Крах оказался внутри просторного шатра Варкрада, бывшего не только жилищем вождя, но и залом для проведения племенного совета и празднеств, так что он был достаточно вместителен, чтобы поместить у себя всех важных орков и гостей племени. Сейчас же здесь царило тоже запустение, что и во всем лагере, только рабы-гоблины чего-то копошились в углу, похоже, пытаясь совладать с мешком, полный мусора.

Варкард Алый Полумесяц: - Крах, наконец-то ты прибыл! Кил'Гар передал тебе мое послание? - грозный бас вождя послышался откуда-то с глубины шатра - за пределами зала находились личные покои, откуда он и вышел. Его вид был грозен как всегда, толстые жгуты мышц бугрились под зеленой кожей, но на его лице гуляли странные тени смятения. Похоже, вождь был чем-то сильно обеспокоен, стремительно приближаясь к хакашу и протягивая руки для приветствия.