После возвращения из отчего дома Мисию не покидало чувство не тревоги даже, а смутной тоски. Тревожиться как будто повода не было — всё, что могло случиться, уже случилось, а приметам вроде "никогда не говори, что хуже не будет, ибо обязательно станет ещё хуже" Артемисия не верила, но, когда она увидела, как сестра впервые промахнулась мимо кружки, схватив пальцами воздух, ей стало не по себе, и с тех пор это чувство её не покидало, зудя где-то под кожей.

Будто этого было мало, слухи, окружавшие их, заставляли Мисию желать спрятаться в доме и никогда больше не выходить — напрасно думать, что история, до сих пор причинявшая ей боль, не дойдёт до чужих ушей даже здесь, в Иридиуме, обрастая совершенно безумными подробностями, вплетающими в себя и Лити, которая была повинна разве что в наличии ожога на лице. За Лити ей было обиднее всего — уж если решили винить кого-то в связи с Инквизицией, так лучше бы говорили только о Мисии, а не о ком-то другом.
Но она навешивала на лицо слабую улыбку и выходила наружу, наплевав на свои мелкие страхи. Всё пройдёт, приходилось твердить ей себе, рано или поздно всё пройдёт.

Стрелиция: — Может быть, ты перестанешь пытаться устроить потоп?

Мисия вздрогнула и чуть не выронила чайник, который уже минуту держала над побитой временем чашкой — чашка успела переполниться, а лужица на краю стола задорно капала вниз, прямо на её ноги. К счастью для Мисии и её ног, вода была не настолько горячей, чтоб обжечь, но Мисия всё равно почти отпрыгнула от стола и виновато уставилась на сестру, борясь с детским желанием спрятать глиняный чайник за спину и сделать вид, что ничего только что не произошло.

— О, Люммина ради, прекрати. Если ты снова начнёшь извиняться, я не выдержу. — фыркнула Стрелиция, отворачиваясь от сестры, чтоб — Мисия была уверена в этом — не смущать её ещё больше. — Лучше вытри лужи и садись, наконец, за стол.
Мисии ничего не оставалось как последовать её совету и, вытерев обе лужи, всё-таки сесть за стол, чтобы попытаться, наконец, пообедать. Размазывая кашу по тарелке больше, чем отправляя в рот (и даже тогда с трудом ощущая вкус), она никак не могла отделаться от всё того же чувства мрачной тоски, ставшего постоянным гостем в её голове.
Если бы не была уверена в том, что архоны не страдают Скорбями Разума, давно бы уже поставила себе такой диагноз — жаль только, что это помогло бы ровным счётом никак. А сейчас, стоило ей вспомнить Скорби, как настроение исчезло совсем — тот самый единственный пациент, который познакомил её с самой идеей кого-то от Скорбей лечить, исчез из её жизни по причинам, о которых думать хотелось ещё меньше.
В этот момент Мисия почувствовала чужую руку на своём плече и вздрогнула — пока до неё не дошло, что Стрелиция, отложив ложку, успела встать, подойти к ней и похлопать по плечу, призывая вылезти из размышлений.
— Что такое? — с вялым интересом спросила Мисия, и Стрелиция показала на стол. Мисии хватило одного взгляда на потрёпанную столешницу, чтоб захотеть засмеяться — не от радости, а от отчаяния.
Ещё бы, ведь уже неизвестно сколько времени она выводила на столе узоры из каши при помощи ложки, давно выскочившей из тарелки.

Стрелиция смотрела на неё так, будто собиралась спросить, что же с ней происходит. Любой другой, конечно, так и сделал — но Лити-то знала, и так же знала, что расспрашивать будет себе дороже.
Поэтому спрашивать она не стала, только нахмурилась ещё сильнее — рубец искривил её лицо, делая превращая хмурость в гримасу.

Стрелиция: — Не хочешь есть, так бы и сказала. Но вот терзаться точно перестань.

Мисия слабо улыбнулась — на этот раз искренне — отложила ложку и поднялась из-за стола.
— Ты права, Лити. Есть и правда не хочется, а думаю только о чепухе всякой.

— Чепуха — не то слово. Нашла, о чём беспокоиться — Тэя счастлива, и ты будь. — Лити развела руками и осеклась, вспомнив, что упоминать Тэю было идеей не из лучших. Подозрительный взгляд в сторону Мисии — вдруг снова расстроится.

Но Мисия пожала плечами — в своих терзаниях она дошла уже до какого-то предела и расстраиваться дальше стало как-то глупо.
— Да уж, если даже Тэя... — и правда, катастрофа со всех сторон, где уж тут грустить. Вот только продолжить свою мысль ей не удалось: помешал глухой стук, и Мисия вопросительно уставилась на сестру, по старой привычке ища у неё защиты.

Стрелиция: — Я открою, — совершенно неверно истолковав взгляд сестры, Лити без лишних сомнений пошла к двери. Мисия же поспешила за ней, пытаясь прогнать не самые радужные мысли о том, кто бы мог их побеспокоить.
Успокаивало лишь то, что стреноженный на заднем дворе их небольшого обиталища Лето не начал встревоженно ржать, как он делал всегда, стоило ему почуять кого-то неугодного. Наоборот, пегас молчал — и потому, возможно, это был кто-то, кому всего лишь нужна была помощь.
Но на пороге оказалась девушка не из тех, кто обычно этой помощи просил, не в пример спокойнее и как будто даже увереннее — Стрелиция, открывшая ей дверь, остановилась, загораживая проход, и вопросительно уставилась на гостью, а Мисия, пытаясь выглянуть из-за сестры, была для этой гостьи, наверняка, мельтешащим розовым пятном где-то сбоку.

Стрелиция: — Чем обязаны, миледи? — вопрос был задан без явной агрессии, но и радости в нём не было. Цепкий взгляд единственного глаза — второй закрывала потрёпанная повязка из чёрной ткани, и даже её не хватало, чтоб скрыть рубец, захватывающий часть щеки — ощупывал гостью, как будто ожидая подвоха.

Отредактировано Artemisia (2022-05-22 14:31:44)

Даже из-за спины сестры Мисия могла понять, что попытка завязать разговор с её сестрой не задалась: Стрелиция застыла на месте, и под рукой Мисии, пытавшейся чуть-чуть сдвинуть сестру с места и выглянуть наружу, оказались напрягшиеся, закаменевшие почти от напряжения мышцы. Лити не злилась, насколько Мисия могла это понять, но была неприятно озадачена. И встревожена. И не понимала, что делать.
Что-то ей это напоминало — вечер в трактире, озадаченный взгляд и сквозящее в голосе удивление пополам с напряжением. Ну нет, этого ещё не хватало.
Мисия помотала головой, прогоняя совсем ненужные сейчас мысли, и с усилием сдвинула сестру в сторону, чтоб высунуть голову и хоть что-то увидеть. Смешно же она сейчас смотрелась на фоне сестры: сгорбленная, съёжившаяся и во все глаза рассматривающая гостью.
Опасности как будто не было, но когда это опасность кричала о себе во всё горло?

Лити с усилием сглотнула и раскрыла было рот, но Артемисия опередила её, отвлекая внимание на себя.
— Истории, миледи? — слабое удивление смешивалось с привычным спокойствием. Без враждебности. Без прямого указания убираться отсюда. Вряд ли Лити, не останови её сестра, приказала бы покинуть этот дом, но уж точно была бы не в пример холоднее. — Мы, архоны, мало что можем рассказать, кроме того, что уже рассказали наши деяния.
Стрелиция смерила взглядом уже её, и на этот раз в нём действительно читалось неявное недовольство — она не опускалась до нотаций об уважении к их священной войне, но и такое откровение со стороны сестры воспринимала в штыки, как будто была хотя бы капля смысла скрывать, кто они такие и чем успели прославиться. Артемисия ответила ей слабой улыбкой, и, словно договорившись о чём-то, сёстры уставились на банку, которую их гостья держала в руках, ничего напрямую не предлагая, но и не пряча.
Выглядело куда привлекательнее зерновой каши, которую они обе лопали в последние дни. Ну да и что с того, впрочем? Не настолько они оголодали, чтоб продавать откровения за банку варенья — это дело для дорожных проповедников и всех прочих обладателей длинных языков. У сестёр же мог возникнуть лишь один вопрос — зачем им так прямо демонстрируют что-то, что вполне может послужить условием откровенности?
Нет, это и правда выглядело странно. Пусть Мисия и не могла влезть в голову сестры, но подозревала, что мысли у них схожи. Может, у Лити попроще и пожёстче, но суть всё равно одна.

Стрелиция: — Вам бы лучше посетить наших соседей, миледи, — она усмехнулась, но напряжение, сковывавшее её мышцы, постепенно разжимало хватку, — Они расскажут вам истории поинтереснее, чем можем рассказать мы.

Мисия тихо вздохнула, отступая назад и выпрямляясь: ну вот, снова. То, что сестра таким образом пыталась понять, насколько их посетительница успела проникнуться витающими слухами, было понятно — да только Мисии от этого было не легче.

Отредактировано Artemisia (2022-05-22 14:32:13)

Гордость гордостью, но, когда намёк перестал быть прозрачным — когда банка была протянута Стрелиции без всяких оговорок, — ей пришлось протянуть руки и бережно взять предложенное. Отказ был бы оскорблением в сложившейся ситуации, и по тому, как спина Стрелиции ощетинилась острыми лопатками, Мисия поняла, что сестру совершенно загнали в угол, и её срочно нужно было спасать.

— Пусть Люммин благословит Вас, миледи, — пользуясь тем, что сестра, вцепившаяся в банку сразу двумя руками, теперь не загораживала ей проход, Артемисия протиснулась между ней и косяком, прижавшись к нему так, чтоб уместиться. Смешное положение, но всё лучше, чем пытаться выглянуть из-за не менее рослой, чем она сама, сестры. — Получается, Лити, теперь мы связаны законами гостеприимства?
Пусть слова незнакомки не обнадёживали — она явно давала понять, что слышала то, что могли рассказать их соседи, — она всё ещё была здесь и не казалась врагом. Стрелиция, казалось, тоже это поняла и повела плечами, как будто пытаясь сбросить напряжение.

Стрелиция: — Получается, так. — в хриплом голосе прорезалась усмешка, — Нам придётся впустить Вас, миледи — правда, мне неведомо, чем Вы можете нам помочь.
Судя по тому, что за банку она цеплялась крепче необходимого, настороженный зверёк в ней всё же так и не смог затихнуть окончательно. Мисия ободряюще коснулась её плеча, виновато улыбнулась и разве что не боднула лбом, напоминая о своём присутствии.

Ей не очень нравилось, что гостья смотрит на лицо сестры — Мисии самой было больно смотреть на него и думать, что теперь это навсегда, — тогда как Стрелиция выдержала этот взгляд спокойно и вернула ответный, с лёгким вызовом. В отличии от своей сестры она явно придавала увечью куда меньшее значение, относясь к нему как к чему-то житейскому.

Стрелиция: — Что бы ни говорили наши дела или бездействие, людские языки всегда славятся умением переплести ложь и правду. Проходите — мы найдём для вас кружку чая и, может быть, припомним пару историй.
Спокойно сказав это, Лити повернулась и пошла в дом, не оглядываясь. Мисия, внезапно оставшись наедине с гостьей, растерялась, дёргано кивнула и отошла в сторону, открывая путь внутрь.

В узком коридоре, а, точнее, его подобии, можно было повернуть налево, но топчущаяся следом Мисия пробормотала, что нужно идти прямо — и тогда они оказались в небольшой гостиной с незатопленным очагом, где на узком и длинном обеденном столе ещё оставались две кружки, тарелки, перемазанные кашей, и странные следы рядом с одной из них. Стрелиция появилась почти сразу, вынырнув из-за маленькой двери с пустыми руками. Чайника при ней не было, но, вероятно, ему просто нужно было время, чтоб нагреться заново — от кружек, оставленных на столе, не исходило тепло.

— Вы можете присесть, если вам угодно, — посоветовала Мисия, отойдя в другой угол, где, у узенького окна, тосковал письменный стол, совершенно пустой, если не считать въевшихся пятен чернил.

Отредактировано Artemisia (2022-05-22 14:32:26)

— Гильдию, миледи? — спросила Мисия, стараясь не коситься сестру, которая мрачной тенью маячила у двери, и вместо этого обратила свой взгляд в сторону гостьи. От обыденной вежливости этот вопрос отличало любопытство, скользнувшее в голосе, и чуть прояснившийся взгляд — последний, впрочем, было трудно заметить, потому что свет, просачивающийся сквозь окно, бросал на фигуру Мисии глубокую тень, скрадывая черты лица.
Любопытство, впрочем, быстро сменилось неловкостью, как будто она лезла не в своё дело, пытаясь выяснить что-то излишнее. Стремясь спрятаться и от сестры, и от самой себя, и от гостьи заодно, Мисия прикрыла глаза рукой, потерев их так, будто у неё раскалывалась голова.

Стрелиция: — Стрелиция, — старшая сестра представилась первой, — из рода Селанн, принадлежавшая ранее к страже Иридиума. А это...

— Артемисия, — не дожидаясь, пока сестра скажет всё за неё, перебила Мисия, отняв руку от лица, — из рода Селанн, посвятившая себя Ордену Белого Креста.
Горечь этих слов — с обеих сторон — едва ли была понятна кому-то кроме них. Даже мрачная Стрелиция, больше похожая на каменного стража, напомнив вслух о том, что ряды стражи она покинула, как будто растеряла свою уверенность, и скрестила руки на груди, смотря в какой-то один, особо тёмный угол их обиталища. Мисия же переплела пальцы опущенных рук и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла безрадостной.
"Посвятившая себя", хах. Всё, что она сделала хорошего, было перечёркнуто её же руками, и никакие уговоры сестры не могли избавить её от чувства печали, хотя бы потому, что о многом Мисия не могла поведать даже сестре.
Гостья, сама того не ведая, получила куда более подробные ответы, чем могло показаться.
— И если вам будет затруднительно произносить наши имена, — начала Мисия, всё так же смотря себе под ноги, как будто на полу могло быть что-то интересное, — то называйте меня "Мисия", а мою сестру...

Стрелиция: — Лита, — перебила её старшая, избавив от мук выбора. — Впрочем, иногда меня называли "Люция", если вам будет удобнее.
На этих словах Мисия бросила на сестру тяжёлый взгляд, будто спрашивая — кто же дал ей такое имя, звучавшее для любого архона как минимум странно? Но Стрелиция смотрела в сторону, и вопроса сестры явно не уловила. Вместо этого она, пробормотав что-то про чайник, выскользнула из комнаты, снова оставив сестру наедине с гостьей.